Графиня
Потускневшие глаза графини, не спеша, обводили взглядом свое имение. Состарилась она в одиночестве, не считая немногочисленную прислугу. Но даже сейчас, когда пышную копну волос тронула седина, а идеальную кожу испещрили тонкие линии морщин, и зеленые сапфиры вокруг зрачков горящие, точно два ограненных камня под солнцем – выцвели, ее можно было назвать привлекательной. Дамой, наделенной богатым жизненным опытом, повидавшей много всего на своем веку. Этот самый опыт оставил неизгладимой отпечаток в ее глазах. Отпечаток грусти. Уныния. Безысходности.
Ветер всколыхнул легкую шаль на плечах у пожилой дамы, принеся с собой тонкий аромат соли. Графиня очнулась от своих горьких дум, и в пьянящуюся тишину сразу ворвались тысячи звуков, самым громким из которых был шум прибоя. Далеко внизу, точно, разгневанный варвар ревело море. Состарившееся лицо поморщилось. Ее снова прервали. Так происходило всегда, всю ее жизнь. Обстоятельства бессовестно вклинивались в размеренный поток ее жизни, отрывая от единения с самой собой.
Взгляд графини переместился на цветущие кусты рододендроны с лиловыми бутонами. Ей всегда нравились эти цветы. В то лето, когда все началось, они тоже цвели…
***
- Левитиана!
Обладательница имени вздрогнула, нахмурив брови. Голос матери все приближался, и уже стали слышны ее шаги. Тонкие пальцы нехотя отложили в сторону книгу, последний раз пройдясь по ней, точно запоминая момент, на котором прервали.
Девушка поднялась, оправляя платье и отмечая про себя, как сильно затекли ее ноги. Свет в библиотеке померк, значит, было уже за полдень. Желудок издал протяжный вздох, ведь в него с самого рассвета даже крошки не упало.
Леви ненавидела мир за пределами нее самой. Он был чужим, колючим, как первый осенний морозец, и в нем постоянно что-то происходило. Толи дело ее мир. Тихий, спокойный, без лишней суеты. В нем царила хрустальная гармония с разноцветными нотками фантазии. Что-что, а выдумывать Левитиана любила.
Последние несколько лет для нее казались сущим адом. Ведь и дня не проходило без лекций о замужестве. Наверняка, ее и сейчас ищут, чтобы начать надоевший до зубного скрежета разговор. Поэтому, вернув книгу на место, девушка выскользнула из библиотеки и помчалась вниз по ступеням, ведущим в холл. Оттуда она рванула к задней двери, укрываясь в зимнем саду. Тут присев на скрытую растениями скамейку, Левитиана наконец смогла выдохнуть. Ее мать никогда не посещала зимний сад, ненавидя природу во всех ее проявлениях. Здесь она снова могла предаться любимому делу.
Начитавшись романов, девушка хотела встретить невероятного принца, который увезет ее на край света, чтобы каждое утро будить пьянящим сладким поцелуем, и показывать невероятные диковинки. Сдувать невидимые пылинки, с придыханием целовать ручку, и, не отрываясь смотреть в глаза своей избраннице. А не участвовать по прихоти маменьки в своеобразных смотринах вовремя приемов и балов.
Вот только чудо никак не происходило. Всех молодых джентльменов, которых она там встречала не подходили под описание сказочного красавца. Слишком заносчивыми они были. Слишком уверенными в себе. Не замечали ее тонкой душевной натуры, гаснущей, от однотипных комплиментов, как пламя свечи на ветру. Заполучить в мужья ей хотелось кого-то совсем необыкновенного.
И вот на очередном скучном балу, среди мелькающих одних и тех же надменных лиц она, наконец, заприметила его. Чарующего и привлекательного. Опасного, как и все мужчины. Притягательного, как тягучая сладкая карамель, которой ей разрешалось лакомиться по праздникам.
Он был высок, на целых две головы выше нее. Статен и улыбчив. Галантен с дамами солидного возраста, и почти равнодушен к флирту ее сверстниц.
Нужен был способ обратить на себя его внимание, и сделать это совершенно ненавязчиво. За неимением опыта в таких делах, помог добрый старый случай.
Левитиана неспешно передвигалась по залу, глазами неотрывно следуя за незнакомцем. Внезапно она налетела на слугу разносившего напитки. Поднос, который тот нес в руках, перевернулся в воздухе, и все его содержимое вылилось прямо мужчине на спину. Десятки глаз моментально обратили свое внимание на виновницу происшествия. Вот только из всей толпы ее привлекли одни, голубые, точно море в штиль. В них без зазрения совести можно было утонуть с головой. И она утонула.
Очнулась только тогда, когда ее, словно куклу, вывели на балкон, усадив на скамейку.