- Доброго утра вам, - послышалось откуда-то сбоку.
Графиня вздрогнула, едва не бросившись бежать, но вовремя себя остановила. Обернувшись, она увидала светловолосую незнакомку в странном белом одеянии, бессовестно открывающем ноги выше колен и плечи. Губы ее были цвета густой крови, а небольшие глаза походили на черный жемчуг.
Незнакомка улыбалась кончиками губ. Но делала это как-то вызывающе, будто их социальное положение было равным. Она явно чувствовала себя хозяйкой в этой странной пещере с видом на затопленный водами песчаный берег. Подправив руками растрепавшиеся волосы, молодая графиня поинтересовалась:
- Позвольте узнать, кто вы такая?
- Та, что исполнит ваше самое искреннее желание.
- Что? – опешила Левитиана. Ей показалось, что девушка прочла ее мысли, и теперь просто издевается. Ее красивый лоб наморщился, раздумывая над сложившейся ситуацией. – И вы знаете, чего я хочу?
- Знаю, моя дорогая, - графине вдруг почудилось, что светловолосая незнакомка стала на пару десятков лет старше: упругая кожа на лице покрылась морщинами, глаза впали, губы потускнели. Но виденье тут, же исчезло. - Вам только нужно попросить меня об этом вслух.
- Позвольте узнать ваше имя, - девушке вспомнилась вдруг детская сказка, в которой один простой человек случайно узнал имя могущественного джина, и смог повелевать им, заставив того прекратить разбойничать. И сейчас, ей показалось, что узнав имя незнакомки, она сможет себя защитить.
- Мое имя вам ничего не скажет.
- И все же, я настаиваю, - с нажимом произнесла графиня.
Незнакомка пожала плечами, но все же ответила.
- Манефа.
Забытое греческое имя. Левитиана изогнула бровь, едва, улыбнувшись.
- Мое предложение еще в силе, - напомнила Манефа. Голос ее вдруг стал мягким, обволакивающим, уносящим в мир грез. Губы графини, будто сами приоткрылись, произнося слова. Голова дурманилась, мысли путались. Она не верила не единому слову этой заносчивой особы, но было весьма любопытно взглянуть, что, же из этого выйдет.
Ворвавшийся в пещеру ветер принес отзвуки знакомого голоса, и Левитиана обернулась на зов. Пройдя пару шагов, она повернула обратно, чтобы спросить у незнакомки, когда желание вступит в силу, но обнаружила, что находится в этом странном месте совершенно одна.
Прихрамывая на одну ногу, без туфельки, молодая графиня пошла на голос мужа.
Ольгерд встретил ее долгим, пронзительным взглядом, явно говорившем, что такое поведение недостойно леди, а тем более матери. В тот момент, графиня и сама жалела о таком необдуманном поступке. Ей, особе, привыкшей к постоянной роскоши, хотелось снова вернуться в этот мир, полный привилегий, удобств, где все ее желания выполнялись по щелчку пальцев. Она все же вложила свои подрагивающие пальцы в протянутую ладонь мужа, и они вместе направились к дому. Провожал супругов только апельсиновый рассвет, разгорающийся за их спинами.
С того дня минула неделя. Левитиана каждодневно ждала изменений. Но стрелки часов в прихожей двигались так медленно, словно и вовсе заржавели.
В один летний день, когда небо заволокло тучами, и невыносимая жара спала, графиня вышла на прогулку, прихватив в этот раз с собой еще и няню с дочерью, естественно по настоянию мужа. Тяжелые, наполненные влагой облака нависли над горизонтом. Море пенилось. Гневалось. Яростно выбрасывало темно-лазурные волны на берег. Птицы, стрелами проносились над самой кромкой моря, пытаясь взлететь.
Устроившись в удобном плетеном кресле, стоящим около беседки, молодая леди открыла книгу. Она тут же погрузилась в чтение. Мир полный приключений, опаляющей любви тут же захватил ее, и границы реальности стерлись. Ненавистная нянечка и тут смогла ей помешать, пытаясь обратить на себя внимание. Левитиана только горько вздохнула, кивнула головой в знак согласия, продолжив чтение. Кажется, после кивка Элейн удалилась, оставив ее, наконец, в покое.
Но спустя совсем немного времени, молодую женщину вновь отвлекли. На сей раз ей прямо на нос упало что-то мокрое. Оторвавшись от книги, она обратила свой взор на небо – начался мелкий, противный дождь. Раньше она даже любила его, как и осень с запахом мокрых листьев. Правда давно, когда была еще совсем юным ребенком, любящим взбираться с ногами на широкий подоконник, и прятаться там за тяжелой портьерой от остального мира, слушая тихий стук дождя о мутное стекло.