— Кариба, мы все хотим поприветствовать нашу графиню ты позволишь милая? — тепло улыбнувшись сказал Лука. Отходя Кариба одарила его недовольным фырканьем, чем вызвала всеобщий смех.
— Леди Стефания, мы все чрезмерно рады что вы с нами, наконец-то закончились серые дни на ваших землях. Дома вас ждут все жители от мало до старожил. Сегодня первый день, первой недели, первого месяца лета для всех нас станет настоящим праздником. Наша хозяйка вернулась домой — поклонившись он приложил кулак к груди, за ним последовали все остальные.
От увиденного я не смогла сдержать слез, уткнувшись Миладу в шею я заплакала.
— Милая не нужно плакать, нам всем тебя очень не хватало. Милад, отпусти уже графиню. Стефушка на Карибе тебе будет тяжело ехать, пойдём мы приготовили тебе удобную телегу. Милад, с графиней всё хорошо, отпускай — сказала Богдана еле сдерживая смех.
— Милад, благодарю за помощь дальше я сама — сказав посмотрела на него. Боже! На меня смотрели серьёзные изссиня — графитовые глаза.
— Леди я думаю что вы слишком слабы, я сам отнесу вас в телегу — сказав низким, с намеком на хрипотцу голосом. Он подошёл к телеге бережно усаживая меня. (Ух, мурашки)
— Богдана, садись со мной рядом. Расскажи мне обо всём что знаешь — до поместья ехать более двух часов хотелось узнать, кто меня нашёл, а главное как так случилось что на моём теле нет шрамов и ни одного перелома? Ведь я помнила как старуха с клинком напала на меня и как я упала в овраг испытав страшную боль.
18
Прошло уже около двух недель как я очнулась. От безделья и ежеминутной заботы мне хотелось выть волком. Богдана продержала меня в постели четыре дня, отпаивая травками для восстановления. На пятые сутки устав спать и выспавшись на неделю вперед, я отказалась их пить. Богдана побурчав и назвав меня рыжей упрямицей успокоилась. Встав наконец-то с кровати я первым делом направилась к пианино, душа требовала музыки. Вспомнив одно из многочисленных произведений классической музыки в современной обработке "Chopin-Spring Waltz" я прошлась пальцами по клавишам, мне нужно было подумать.
Бажену нашли на вторые сутки после того как я пропала, Лука отрубил ей голову узнав что она напала на меня. Две недели меня искали все и везде, ища мои следы. Кариба сбежала в лес на мои поиски обманув деда Михея. Богдана простояла почти двое суток на башне смотря на долину ожидая нас. Как она сказала — "Чувствовала что Кариба знает, где меня найти" -
Лука с Назаром возвращаясь домой ранним утром после очередных неудачных поисков, увидели белоснежную Карибу скачущую во весь опор в сторону леса. Поскакав за ней боясь упустить, они наткнулись на лесной домик весь покрытый мхом и скрытый высокими кустарниками. Из дома им навстречу вышла женщина с закрытым лицом не говоря ни слово она жестом, позвала Луку и Назара во внутрь. Войдя они увидели меня, лежащую на носилках на столе накрытую простыней. Женщина попросила перенести меня к источнику в горе, сказав что нашла меня недалеко от её дома около двух недель назад. Узнав что я пропавшая графиня Стефания де Люпен она, по словам Луки не удивилась как будто знала. На вопрос — Если она знала кто я, то почему ни кому не сообщила? — та ответила — Что нет времени на обьяснения и нужно поторопиться отвезти меня на источник, а в следующий раз положиться на инстинкты Карибы. -
Накрыв меня одеялом до подбородка Лука Назар и воины подняв носилки направились в сторону поместья, не реагируя на уговоры женщины идти в сторону гор. Пройдя половину долины они увидели бегущую им навстречу Богдану. Узнав в женщине пропавшую после смерти графини Анастасии целительницу Ульяну и выслушав её, Богдана велела немедленно следовать в сторону горы Люпен в пещеру с источником.
В течении недели, ежедневно тело ложили в чашу на несколько часов. Кариба и Богдана не отходили ни на минуту. В первый день занеся меня в пещеру и положа в чашу с водой убрав одеяло и простынь, Богдана закричала от ужаса. Мои плечи, руки, грудь, спина и ноги были в открытых гниющих ранах. Лука после всего увиденного отказался покидать пещеру. Отправив Назара в поместье за всем необходимым, он приказал воинам охранять вход и никого не впускать.
При каждом погружении тела в воду, чаша начинала святится а проточная вода смывала грязь и гноение из ран. На третьи сутки раны стали затягиваться на глазах.