— Да, это я, и зовут меня Изабелла
— Леди Изабелла — всё-таки вставил свои пять копеек Фредерик, ты же мой лапочка!
— Он что знает?! — кивая в сторону Фредерика, спросил король Франц
— Он — знает про меня всё — ответила я — А что вы хотите?
— Ты, глупая девчонка, уничтожила всё то, что я создавал долгие годы! И ты спрашиваешь, что я хочу? — король вдруг вскочил и попытался сделать шаг ко мне, но этого уже Фредерик ему не позволил, снова отправив короля в нокаут.
— Послушай, так он совсем дураком станет — щурясь от удовольствия, что у меня есть такой мужчина, рассмеялась я, и меня поцеловали.
На следующий день после описанных событий прибыло посольство Любека, которые привезли документы от вновь избранного короля и грамоту, подтверждающую лишение гражданства прежнего короля. Для нас это означало, что мы вольны поступать с королём Францем, как нам будет угодно.
Вопрос с бывшим королём был сложным, с одной стороны, нельзя за спиной оставлять такого опасного сумасшедшего врага, с другой стороны, попаданец Алексей Петрович был гением, изобретателем, инженером, который мог многое привнести в этот мир.
В конце концов, после долгих размышлений, мы решили, что надо дать этому миру развиваться своим путём, те изобретения, которые уже есть, пусть остаются, но новых, особенно связанных с оружием нам не надо. Поэтому было решено отдать бывшего короля гронингенцам, пусть побудет на их суровой земле, поработает, может быть, даже женится. Гронингенцам плевать кто я, кто он, на их родине ценен тот, кто честен с ними и полезен.
Когда я договаривалась об этом с Хавзаром, который, кстати, совсем не удивился моему преображению из Данила в сиятельную графиню, то одним из условий было, не отпускать бывшего короля с Гронингена в течение ближайших пяти лет. Хавзар даже не стал брать время, чтобы посоветоваться с другими капитанами, полагаю, что у Гронингена уже был план, как того использовать.
Альберта Фредерик увёз из дворца, мы посчитали, и остальным пришлось с этим согласиться, что дворцовое воспитание не оставит мальчику шансов остаться нейтральным, кто-нибудь да постарается «привязать» к себе мальчишку.
Я хотела забрать Альберта к себе в дом, в котором собиралась жить до нашей свадьбы с Фредериком. Пользоваться гостеприимством герцогини вместе с будущим королём стало неправильным. Но Альберт устроил знатную истерику и вцепился во Фредерика, заявив, что жить будет только с ним. Вре́менному Совету пришлось согласиться, тем более что Фредерик уже являлся опекуном мальчика, а я не только регент при Альберте, но и как будущая жена Фредерика, тоже скоро присоединюсь к опекунству. Конечно, мы всё это обсудили с Альбертом до того, как озвучили остальным.
Бедному парню, рано потерявшему мать и так толком и не узнавшему своего родного отца, всё казалось каким-то сном, но Фредерик в роли опекуна его полностью устраивал. Ко мне мальчик всё ещё относился слегка настороженно, но когда узнал, что я и Альфред Фоам один человек, то сменил «гнев на милость».
Мы снова все жили в замке герцогини Горевой, и я и Катрина, и даже барон Туйский, который отказывался уезжать и оставлять нас одних до того момента, как передаст ответственность над обеими леди семьи Градиент Фредерику Броди.
Катрина, начав говорить, оказалась такой болтушкой, что даже Ганеш, которому не нужно было отвечать Кате просто потому, что он не имел такой физической возможности, при виде несущейся к нему девочки, притворно закатывал глаза. Чего уж говорить об обычно молчаливой герцогине, которой теперь приходилось не только рассказывать старые фамильные истории, но и отвечать на бесконечные вопросы.
А моё время было теперь занято государственными делами, с утра я ехала во дворец, где разбирала бумаги и ужасалась, сколько всего упустил Георг за время своего правления. Коррупция, отсутствие учёта налогов, да в принципе систему налогов надо было пересматривать. Освобождалась я только к вечеру, за мной заезжал Фредерик, который тоже носился как угорелый, занимаясь вопросами полиции и тайной службы.
Пока мы в карете ехали в замок герцогини у нас было некоторое время, чтобы насладиться обществом друг друга. Поэтому в замок я всегда приезжала с немного распухшими губами и растрёпанной причёской. Нет, конечно, ничего совсем уж такого Фредерик в карете себе не позволял, хотя может быть я и была не против, так уже соскучилась, просто пара нежных поцелуев, иногда переходивших в настоящие.
Герцогиня только укоризненно смотрела на Фредерика, когда он с ней здоровался, провожая меня в дом.