И ещё, и ещё, и ещё.
Там, рядом, за колонной, видимо, происходило что-то подобное.
Потому что Максим тихо и удовлетворенно рычал и урчал. А Верка скулила и стонала, вскрикивала и, казалось, рыдала.
И Серёжа, собрав последние силы, стал отходить от колонны.
Шаг, ещё шаг. Ещё. Ещё.
Ну, вот. Здесь уже неопасно.
Серёжа пошёл, держась рукой за стену. Он шёл в сторону другой лестницы.
Он так и не понял, как дошёл домой.
В тот же вечер, засыпая в своей кровати, он вспомнил всё, что увидел и пережил там, на третьем этаже, у колонны.
И стал трогать себя рукой. Было сладко, волнительно, трепетно. Он представил, что это не Макс, а он обрабатывает Верку. Потом он подумал про Леночку, и от этой мысли ему стало совсем хорошо.
И он опять разрядился долгим, мучительно-сладким оргазмом.
И почти сразу провалился в глубокий сон.
И если прежде, под утро, ему всегда снилось, что он овладевает какой-то девочкой (чаще всего Леночкой), то теперь он спал, как младенец, без этих стыдных поллюций, без эротических сновидений.
С того дня и началось.
Он делал это каждый день. Он делал это несколько раз на день. Однажды он сделал это семь раз за день.
И понял, что это чересчур.
Он делал это перед сном и засыпал, как убитый. Он делал это в кабинке школьного туалета, после чего плохо соображал на уроке и отвечал невпопад.
Повод для самоистязания мог быть самым неожиданным.
Он поднимался по школьной лестнице, а впереди шла Аллочка из десятого. Сережа смотрел на её высоко обнаженные ноги, взгляд его воровато скользил под короткую девичью юбку — и всё. Нужно было бежать в кабинку школьного туалета.
Он сидел на уроке и внимательно рассматривал спину сидящей впереди него Светочки. Блузка девушки вылезала из-под юбки, и вскоре Серёжа мог видеть маленькую часть голой девичьей спины и краешек её белых трусиков.
Терпеть это бесплатное кино не было никаких сил. Серёжа поднимал руку и говорил: «Можно выйти?»
Хорошо, что в туалете всегда были свободные кабинки.
Он возвращался в класс и, удивительное дело, блузка Светочки была аккуратно заправлена в юбочку. Может, ему почудилось?
Ну и, само собой, эротические фильмы, которые ему изредка удавалось посмотреть. Правда, он долгое время не мог понять, почему в кабаках девицы всегда танцуют у вертикального столба. И так вокруг него вьётся, и эдак. Потом до него дошло, что собой символизирует указанный столб.
А ещё Серёжа стал читать эротические романы. Для этого он ходил в городскую библиотеку. В принципе, в романах всё было куда более откровенно, чем в кино. Нужно было только иметь хорошее воображение.
С воображением у Серёжи было всё в порядке.
Но хорошее воображение приводило к бурной разрядке.
Круг замкнулся.
Вот так всё началось и так продолжалось по сей день.
Теперь Серёжа понял, почему в декабре у него резко ухудшился почерк.
Графологический анализ показал…
Причина была найдена, но отказываться от своей привычки не хотелось.
Или не моглось.
Ведь почерк — это что? Это фигня!
Хотелось другого.
Хотелось попробовать по-настоящему.
С девчонкой.
Но до этого было ещё, видимо, далеко.
Серёже хотелось знать: то, что он делает — очень вредно или терпимо?
Прямо спросить об этом было не у кого. Он слышал шутки одноклассников на эту тему. Но это были лишь шутки. Хотелось истины. И Серёжа стал её искать.
«Всем хорошим во мне я обязан книгам», — сказал классик.
Серёжа решил следовать совету классика.
Он увидел в киоске тонкую книжицу и купил её.
Это была популярная брошюра.
Одна глава так и называлась: «Об онанизме». Её-то Серёжа и стал читать. Было интересно.
Из статьи получалось, что если понемногу, то можно и даже полезно. Автор доказывал, что это вполне естественная разрядка для юношей. Серёжа удовлетворенно хмыкнул. По семь раз за день он больше не делал. Но один, два раза — обязательно. Это много или мало?
Нужно усилить или ослабить? Поднажать или отпустить?
Серёжа продолжил чтение.
«Потом это пройдет», — такая мысль красной нитью проходила через статью.
«Когда это — „потом“? — подумал Серёжа.
Ответа не было.
Серёжа перелистнул страницу.
„Онанизм мальчиков и девочек“.
Серёжа сначала не воспринял всей глубины этой фразы. Но когда до него дошло, он чуть не вскрикнул. Эге!
Что? Онанизм девочек? Не может быть! Девочек? Как это? Невероятно! Девочек? Этих ангелочков в кружевных платьицах?