Практическим выводом из бесед, происходивших во время этого заседания, было решение собраться в помещении заброшенного сада при монастыре святой Женевьевы.
Участники этого второго собрания пришли к тому выводу, что «первой обязанностью является проверка идей, распространенных среди патриотов, возвращение им доверия народа и восстановление в этом последнем сознания своей силы и своих прав». Непосредственное выступление против Директории признано было несвоевременным. Необходимая пропагандистская работа должна была получить организующий центр в виде общества, местопребыванием которого был избран монастырь св. Женевьевы. Самый монастырь находился недалеко от Пантеона. Поэтому-то вновь возникшая организация получила название «общества Пантеона».
Директория вначале заняла выжидательную позицию и аннулировала мероприятия своего министра внутренних дел Бенезеша, пытавшегося убить общество в зародыше, выселив его из монастырского помещения. В свою очередь пантеоновцы на первых порах избегали обострять свои отношения с правительством. В регламенте «Объединения друзей республики» цель его была обрисована в следующих выражениях: «удовлетворять потребности во взаимном сближении и просвещении граждан, распространять писания, способные служить противоядием против яда аристократической агитации и противовесом темным проискам роялистов и общественных пиявок». Деятельность его сводилась к чтению вслух и обсуждению газетных статей и корреспонденций по вопросам общей политики и законодательства. Подчиняясь законам, общество вместо постоянного президиума избирало каждые 15 дней оратора и вице-оратора, уполномоченных следить за порядком и читать вслух газеты и журналы. Выработка порядка для каждого заседания поручалась особой пятичленной комиссии переменного состава.
«Легко было убедиться, — пишет Буонарроти, — в неоднородности общества. «Равные» выделялись в нем своим рвением в деле просвещения народа и пропаганды догматов равенства, в то время как патриоты 89 года стремились влиять на правительство в своих собственных интересах. Преобладание то одной, то другой партии заставляло общество выносить противоречивые решения».
В истории Пантеоновского общества можно легко проследить три периода. Первый охватывает весь фример. В течение этого месяца большинство пантеоновцев явно благоволило Директории. Под свежим впечатлением вандемьерских дней правящие круги склонны были к заигрыванию с кругами левой оппозиции. Перед своим роспуском Конвент 3 брюмера издал, как известно, декрет, запретивший родственникам эмигрантов и не присяжных священников занятие каких бы то ни было общественных должностей. С другой стороны, Директория пыталась привлечь на свою сторону целый ряд оппозиционных деятелей и журналистов всякими подачками и субсидиями. Среди членов общества Пантеона нашлись и такие, которые склонны были пойти на компромисс с властями ценой приобретения какого-либо теплого местечка или просто денежной субсидии. Давление этой части мелкой буржуазии, склонной поддаться на правительственную коррупцию, давало себя знать, как указывает Буонарроти, и в политической работе общества.
Воззвание, принятое обществом, в самом начале его деятельности и носящее название «Правда, высказанная народу патриотами 89 года — 17 июля, 10 августа и 13 вандемьера», начинается с решительного осуждения термидоровского переворота. Результаты термидора были плачевны, потому что он был делом порока, раскола, ненависти, честолюбия и мести; он пошел на пользу только роялистам. Значительная часть обращения посвящена характеристике термидорианской реакции.
«В течение первых двух лет республики права народа были уважаемы, его враги подавлены, торговля и ремесла пользовались должным поощрением, арсеналы были наполнены, флоты хорошо снаряжены, флаги их развевались по всем морям, четырнадцать армий повсюду были победоносны, Вандея была разбита… курс ассигнаций поддерживался на должной высоте, жадность фермеров и спекулянтов была ограничена в своем проявлении, рынки достаточно снабжены, так что наконец изобилие становилось вознаграждением за понесенные народом жертвы». На смену всему этому термидорианская реакция принесла разгром, разнузданный ажиотаж и белый террор: «Народ, ты видел, как 30 миллиардов ассигнаций были поглощены в течение десяти месяцев, как собственники-богачи, крупные торговцы, спекулянты делили между собой твое добро и пили твою кровь каплю за каплей. Ты видел голод посреди изобилия, предельную нищету рядом с самой бесстыдной роскошью». Воззвание напоминает народу роковые дни жерминаля и прериаля: «Доблестные обитатели предместий, вы, помните, как за вами гнались и охотились банды золотой молодежи… как вас осаждали в ваших домах, обезоруживали, бросали в тюрьмы». Что касается памятных дней 12, 13 и 14 вандемьера, то они хотя и спасли республику, но результаты их не могут быть признаны решающими. Все дальнейшее зависит от тех, кому доверено руководство правительством, от республиканцев, которым может удаться многое, если они приобретут доверие патриотов, ударят по роялистам, эмигрантам, неприсяжным священникам, если они примут меры к снабжению рынков, к понижению цен на предметы питания.
Таким образом воззвание оставляет открытой возможность поддержки Директории, при условии проведения ею определенной политической линии. Ту же роль играло постановление общества о недопущении в его среду бывших членов Конвента (исключение было сделано лишь для Друэ). Появление в его составе амнистированных якобинцев могло бы навлечь на него правительственные репрессии.
Растущий экономический кризис, явное нежелание Директории положить конец ажиотажу и падению ассигнаций, затем общая двусмысленность ее политики заставляли мелкую буржуазию качнуться влево. Иллюзии, добросовестно питавшиеся частью пантеоновцев, постепенно рассеивались. Ораторы в течение нивоза стали нападать на отдельных министров, все еще опасаясь задеть самую Директорию. В первых числах нивоза предложение присягнуть на верность конституции III года было отвергнуто значительным большинством голосов. С другой стороны в середине нивоза общество узнало о нескольких мероприятиях Директории, бивших по роялистам и их союзникам справа. Так например, Директория запретила исполнение в общественных местах песни «Пробуждение народа», распевавшейся бандами золотой молодежи. Она предписала также министру полиции расследовать происки роялистов в южных департаментах, где свирепствовал белый террор. Мероприятия эти вызвали очередной сдвиг у пантеоновцев. Общество постановило приветствовать Директорию в день годовщины смерти короля. Часть пантеоновцев действительно явилась в Люксембургский дворец и здесь, к вящему негодованию Бабёфа, эскортировала коляски директоров. В конце нивоза в обществе Пантеона был принят адрес с выражением верности конституции III года и готовности поддержать правительство в его борьбе с врагами.
Численность общества между тем все возрастала. Если 29 брюмера оно насчитывало в своих рядах 150 человек, если 8 фримера это число возросло до 934, то уже 30 фримера оно включало в свой состав до 1 500 членов. Большая их часть, согласно данным полицейского рапорта, проживала в Жерменском предместье и в районе Нового моста и только незначительное меньшинство в Антуанском предместье. Последние были плохо одеты и походили на рабочих. Кроме них имелось также порядочное число военных.
«Члены общества, — читаем мы в другом рапорте, — ходят в предместье Мартен и там распространяют среди рабочих членские карточки общества. Рабочие, имеющие работу, отказываются примкнуть к ним, не желая, по их словам, связываться с какой-либо партией вообще. Безработные, наоборот, легко поддаются на убеждения пантеоновцев».
По словам Буонарротти, в плювиозе начался приток в общество людей из народа. Но тем не менее на собраниях пантеоновцев преобладала по-видимому мелкая буржуазия, хотя возможно, что процесс полевения связан был не только с радикализацией настроений парижского мещанства, но и с изменением социальной окраски самого общества.