В этом отрывке Бабёф всецело занят критикой явления, выросшего из роста капитализма, из распространения капиталистического способа производства. Вместо рассуждений общего порядка или страстных филиппик против феодализма, мы встречаемся впервые с постановкой вопроса о рабочем классе, о пролетариате. В этом заключается принципиальное значение приведенного отрывка. Здесь Бабёф имел мало последователей и единомышленников в первые, по крайней мере, годы революции. Из редких голосов, подымавшихся в эту пору на защиту рабочего класса, можно отметить разве Дюфурни де Вилье, который, между прочим, также подчеркивал что «собственность и богатство, сосредоточенные в небольшой части общества, низводят огромное число людей на степень людей зависимых… вынуждаемых нищетой отдавать все свое время, все свои силы, самое свое здоровье за заработную плату, едва хватающую на хлеб, нужный для их пропитания». Тем ценнее для нас мысли Бабёфа, высказанные им в эпоху, когда философия и социология победившей буржуазии и не представляли себе существования пролетариата как особого класса в обществе.
В самых радужных чертах рисует Бабёф результаты проведения аграрного закона. «При такой площади хорошо обрабатываемой земли — какой высокой зажиточности могло бы достигнуть население! Какая чистота и простота нравов, какой безмятежный порядок могли бы царить среди народа, который принял бы столь мудрую форму общественного устройства, до такой степени точно соответствующую общим законам, предначертанным природой, нарушить кои позволил себе один лишь человеческий род!» Если уже в переписке с Дюбуа Бабёф предвидел неизбежность революции, то в письме к аббату Купэ он указывает на неизбежность нового этапа революции, этапа проходящего под знаком аграрного закона.
Бабёф предвидит ряд трудностей, вытекающих из занятой им позиции. «Нет почти ни одного человека, который решительно не отвергал бы аграрный закон. Могу ли я быть уверенным, что сам Ж.-М. Купэ соглашается со мной по этому вопросу? Не станет ли он вместе со всеми возражать мне в том смысле, что осуществление подобной меры поведет к разложению общества; что было бы несправедливо отнимать собственность у тех, кто приобрел ее законным путем; что с введением аграрного закона люди перестанут оказывать друг другу взаимную помощь и что, даже если допустить осуществимость этой реформы, дальнейшая мобилизация земли быстро приведет к восстановлению прежнего положения вещей? Захочет ли он удовлетвориться моим ответом, что земля должна быть неотчуждаемой; что каждый человек при рождении должен получить достаточный надел, подобно тому как дело обстоит с воздухом и водой; что по его смерти наследуют его участок не ближайшие родственники, а все общество; что как раз господствующая система отчуждения привела к сосредоточению всех богатств в руках одних и к полной экспроприации остальных… что в силу молчаливого соглашения плата за наиболее полезные функции была сведена до самого низкого уровня, в то время как вознаграждение за ненужные или даже вредные занятия было установлено в самом высоком размере; что таким образом бесполезный работник получил возможность экспроприировать полезного и наиболее трудолюбивого рабочего… что если бы существовала более равномерная оценка различных видов труда, если бы некоторым из них не была придана искусственно вздутая ценность, то все работники оказались бы приблизительно одинаково богатыми; что таким образом новый передел земли может только восстановить прежнее положение вещей… что, если бы земля была объявлена неотчуждаемой (система, окончательно опровергающая то возражение, что после всеобщего передела дальнейшая мобилизация земли приведет к восстановлению неравенства), то каждому человеку всегда было бы обеспечено его владение, и нам не приходилось бы вечно терзаться опасениями за участь наших детей; эта реформа привела бы не к разложению общества, а водворила бы на земле золотой век и всеобщее благоденствие; она создает спокойствие за будущее и прочное счастье, гарантированное от капризов случая, положение, которое должны были бы предпочесть даже величайшие счастливцы, если бы они могли здраво понимать свои истинные интересы… что, наконец, совершенно неверно, будто неизбежным последствием нового общественного устройства явится и исчезновение искусств, так как, напротив, совершенно очевидно, что не все же население сможет заниматься земледелием; что каждый отдельный человек тогда, как и теперь, не будет в состоянии собственными силами производить все необходимые машины; что мы по-прежнему не перестанем поддерживать между собой обмен услуг и что — за исключением того обстоятельства, что каждая личность будет владеть неотчуждаемым достоянием, которое во всякое время, и при всех условиях доставит ей основной источник существования и решительно обеспечит ее от нужды, — все остальные условия развития человеческой предприимчивости останутся такими же, как и в настоящее время?»
Бабёф далее останавливается на тех политических мероприятиях, которые составляют необходимую предпосылку проведения аграрного закона. Прежде всего необходимо признать, что «Учредительное собрание — нелепость», ибо оно пытается поставить рамки народному суверенитету; во всякое время депутаты, уполномоченные народом, обязаны принимать все меры, направленные к доставлению средств существования большинству народа, лишенному работы. Отсюда следует: «аграрный закон — действительное равенство». Точно так же право «вето», право отвергать и утверждать законы должно принадлежать народу, который не замедлит воспользоваться им для проведения «меры, обеспечивающей его существование — аграрного закона». Должно быть установлено действительное равенство граждан при занятии должностей, избирательное право должно быть распространено на всех граждан, им должна быть предоставлена полная свобода собраний; отмена военных судов, демократизация национальной гвардии и контроль над законодательной властью дополняют эту систему демократических гарантий. Осуществление ее приведет к «требованию основных прав человека, а следовательно обеспечению всем гражданам куска честного хлеба; к аграрному закону».
Дальше Бабёф предлагает оживить работу Собрания, перенеся в его пленум обсуждение всех общенациональных вопросов, совершенно упразднив всякие комитеты; это должно, по его мнению, вдохнуть новую энергию в деятельность депутатов, должно заставить их «озаботиться обеспечением всем гражданам средств к существованию, то есть проведением аграрного закона». «На обсуждение всех вопросов должно отводиться достаточное время… В результате на решение этих вопросов смогут оказывать влияние не только говоруны, вертопрахи, вечные болтуны; таким образом, у фразера… отнимается легкая возможность устранить хорошее предложение посредством ловкого приема… и, если речь зайдет о тех, чьи нужды требуют безотлагательного удовлетворения, честный человек всегда сумеет взвесить и поддержать предложение и добиться торжества милосердия. А это большой шаг вперед по направлению к аграрному закону».
Итак, полная демократия должна повлечь за собой осуществление аграрного закона, а отсюда следует важный тактический вывод. Не форсируя хода событий, не вскрывая преждевременно своих планов, сторонники аграрного закона должны бороться за дальнейшую демократизацию учреждений, созданных революцией, постепенно внедряясь в растущую демократию. Бабёф сам ориентируется на якобинцев: «Присмотритесь внимательно к Робеспьеру, и вы убедитесь, что и он в конечном счете является аграрианцем. Но эти знаменитости принуждены пока лавировать, так как они сознают, что удобное для них время еще не наступило…» Время не наступило еще и для самого Бабёфа: «Человека, который решился бы напрямик предложить нашему несчастному Собранию такие идеи, ожидал бы неважный прием. Вот почему его добродетель для борьбы с испорченностью принуждена будет прибегнуть к тому оружию, которым обычно пользуется последняя: политике надо противопоставить политику. Необходимо будет возможно тщательнее замаскировать первые мероприятия так, чтобы никто не мог заметить, к какой цели они стремятся».
Таковы значение и смысл предлагаемой Бабёфом программы. Перед нами типичная мелкобуржуазная утопия, отстаивая которую Бабёф объективно боролся лишь за последовательно демократический путь развития капитализма. «Понятие национализации земли, — читаем мы у Ленина, — сведенное на почву экономической действительности, есть категория товарного и капиталистического общества» (Ленин, Собр. соч., т. XI, стр. 393). Но в то же время национализация земли означает, что ликвидация феодальных отношений производится «революционно-крестьянским методом», при котором гнилая ветошь всех форм средневекового землевладения стряхивается сразу и целиком.