Необходимость пропагандировать, агитировать, просвещать, распространять идеи (революционные вообще и коммунистические в частности) - центральная тема публицистики Бабёфа в рассматриваемый период. В связи с этим он подвергал критике тех приверженцев левых взглядов, которые предпочитали собираться узкими группами и до времени держать в секрете свои радикальные планы. По мнению Гракха, такое поведение приводит лишь к тому, что народ, не зная о существовании оппозиции и не видя альтернатив существующему порядку, смиряется с ним и привыкает страдать молча{250}. Оставаясь идеалистом и революционным романтиком, Бабёф на страницах своей газеты порой рассуждал, однако, как весьма прагматичный политик, понимающий психологию масс: «Если мы ничего не хотим открыть, если мы не показываем ничего, что может заинтересовать массы, если они не видят впереди ничего, что походило бы на благоденствие после уничтожения тирании, то как вы хотите, чтобы они решились выступить против нее и поколебать ее?»{251}
По этому фрагменту, да и по всему тону газеты заметно, что ее адресат по сравнению с периодом «Газеты свободы печати» теперь другой. Если раньше Бабёф обращался к народу, то теперь народ выступает у него в третьем лице. Предполагаемая аудитория «Трибуна» - патриоты, сознательные и просвещенные революционеры, способные повести за собой массы. Таких вожаков, в роли главного из которых Бабёф, разумеется, видел себя{252}, он считал наиболее важной частью революционного движения{253}. Их значение специально разъяснялась на страницах газеты: «Та часть народа, которую называют простонародьем... и в самом деле нуждающаяся в руководстве и без него неспособная никуда двигаться, сама понимающая свою неспособность, увидя себя без вождей, предоставленной самой себе, неизбежно разбредется, падет духом, станет безразличной к свободе, покорится любому повороту судьбы, на какой-то миг забудется в своем утомлении, а потом очнется от голода и, решив, что только деспотизм может дать ей кусок хлеба, сама бросится в его объятия»{254}.
Ясно, что от идеи писать газету вместе со всеми французами Бабёф был теперь далек, а на самоорганизацию и творческий потенциал масс уже не рассчитывал. Обманываемый, наивный, необразованный - вот какими словами характеризуется теперь народ у Бабёфа{255} (такое же понимание народа французский историк П. Генифе отметил в сочинениях Марата, указав, что оно восходит еще к Макиавелли{256}). Продолжая играть большую роль в жизни государства, народные массы, согласно «Трибуну народа», способны созидать лишь под мудрым руководством вождей. Они не самостоятельная сила, а, скорее, инструмент в руках политиков: «Неизменно руководствуясь убеждением, что ничего великого нельзя достичь иначе, как вместе со всем народом, я полагаю также, что для того, чтобы что-нибудь вместе с ним сделать, необходимо говорить ему обо всем, постоянно показывая ему, что надо делать»{257}.
Превратившийся из субъекта в объект политической борьбы, народ для Бабёфа теперь не самостоятельный суверен, а предмет идеологического воздействия, за который борются разные партии: желающие всеобщего блага патриоты, по-прежнему активные роялисты и думающие лишь о своей выгоде эгоисты, засевшие в правительстве и называемые также «партией усыпителей»{258}: «Три партии - роялизм, аристократия и демократия изыскивают все возможные средства, чтобы вырвать друг у друга победу над народом... Он может принять опрометчивое решение в пользу любой из партий. Пусть же это будет в пользу народной партии! Пусть демократы привлекут народ на свою сторону»{259}.
Не удивительно, что понятие «общественное мнение», по-прежнему часто фигурирующее на страницах газеты, теперь окончательно отделяется от просветительского представления об идеальном контролере власти и понимается почти исключительно как результат пропагандистской работы какой-либо группировки. «Во все времена те, кто правит, стараются захватить в свои руки газеты и все другие средства управления общественным мнением»{260}, - писал Бабёф, полагая, что в данный момент массы находятся под влиянием «заморочившей им головы»{261} агитации «партии усыпителей». В свою очередь, задачу патриотов Гракх видел в том, чтобы раскрыть глаза народу на обман и внушить ему другое, правильное, ведущее к установлению всеобщего счастья мнение. Это не слишком трудное дело казалось ему единственным препятствием на пути к установлению коммунистического режима: «По-моему, для превращения мечты в действительность достаточно лишь УБЕДИТЬ народ»{262}, - писал Бабёф.