Бабувистика на рубеже XX-XXI вв.: поражения и новые надежды
В 1980-х гг. с уходом из жизни ведущих специалистов по Бабёфу и падением престижа коммунистической идеологии тема заговора «равных» постепенно отошла в тень. Исследования о Бабёфе продолжали выходить, но ничего сопоставимого с работами Домманже или Далина уже не появлялось.
В обобщающей работе о Французской революции В.Г. Ревуненкова Бабёф упоминается лишь вскользь. Бабувизм, по мнению ленинградского исследователя, вырос из санкюлотского движения времен Ж.Р. Эбера и Ж.Ф. Варле{887}. О философии Просвещения как источнике мировоззрения Бабёфа Ревуненков не упоминает. «Главной слабостью этого движения, - считает он, - был его заговорщический характер, отсутствие связей с массами»{888}. На фоне множества аргументов в пользу обратного, представленных советскими исследователями за предыдущие десятилетия, это утверждение выглядит не слишком убедительным.
Скорее художественный, чем научный, характер носили популярные книги А.П. Левандовского, посвященные Бабёфу и Буонарроти{889}.
В 1987 г. саратовский историк С.Е. Летчфорд защитил диссертацию, посвященную заговору «равных», где проанализировал ход событий 1795-1796 гг. Главными причинами утопического характера бабувистского предприятия исследователь счел грубоуравнительный характер коммунистического учения «равных» и несовершенство их организации. Как наиболее ценные аспекты в теории Бабёфа Летчфорд отметил впервые описанный способ перехода от частнособственнического строя к коммунистическому и учение о диктатуре низов{890}. В своих статьях исследователь проследил историю клуба Пантеона и кружка А. Амара, проанализировав содержание происходивших там дискуссий и отношения клубистов с правительством{891}. Источниками для исследования Летчфорда послужили мемуары, пресса, опубликованные (в том числе за рубежом) сочинения Бабёфа, публикации донесений агентов Директории.
Участнику заговора «равных» Марешалю посвящено исследование другого саратовского историка, С.Е. Киясова. В своей работе он проследил биографию революционного поэта и драматурга, показав, что тот общался с Бабёфом уже в 1793 г., и выдвинув гипотезу что Марешаль вышел из числа заговорщиков между 30 апреля и 7 мая 1796 г. Подобно многим другим авторам, Киясов полагал, что бабувисты рассчитывали на поддержку масс, а не были узкой группой заговорщиков{892}.
В год двухсотлетия Французской революции в Амьене прошел международный коллоквиум, посвященный Бабёфу. Он включал экскурсию по местам его деятельности в Пикардии и, судя по кругу организаторов, в значительной степени имел местную, регионоведческую направленность. Тем не менее в коллоквиуме участвовал широкий круг ученых из разных стран: К. Мазорик, Ж.М. Шьяппа, Р. Легран, Г. Лемаршан, Ж. Р. Сюратто и другие из Франции, М. и К. Мидделы из Германии, Г.С. Черткова из СССР, К. Теннесон из Швеции, а также представители Италии, Испании, Ирландии. Во вступительной речи, подводящей итоги прошлым исследованиям, Ж.Р. Сюратто, упомянул о некоторой «передышке», которую сделала бабувистика и которая, надеялся ученый, носила временный характер. Кроме того, Сюратто выразил надежду на то, что тома французской версии «Сочинений» Бабёфа все-таки будут изданы, хотя бы в Италии, как пообещал коллегам А. Саитта{893}. К сожалению, сборник, изданный по итогам этого коллоквиума, стал из-за небольшого тиража библиографической редкостью и был доступен автору этих строк лишь частично - те статьи, что были размещены в Интернете. Эти же тексты оставляют впечатление, что участники в значительной степени опирались на уже существующие исследования, ссылаясь на работы 1960-х гг. едва ли не чаще, чем на источники; кроме того, многие из них продолжали пользоваться марксистской методологией. То, что сборник был опубликован лишь в 1994 г. - через 5 лет после коллоквиума, указывает на то, что в организационном плане для бабувистики настали не лучшие времена.
А после того, как в 1991 г. А. Саитта ушел из жизни, надежда на издание Бабёфа в Италии тоже стала достоянием истории.
В научно-популярной брошюре «У истоков революционного утопизма» А.В. Чудинов трактовал идеи Бабёфа как часть и логическое продолжение утопической мысли Просвещения. Эта работа стала одной из первых, автор которой отказался как от марксистской методологии в интерпретации бабувизма, так и от апологетической его оценки. «Можно только догадываться о том, какие еще невзгоды выпали бы на долю французов, если бы движение бабувистов увенчалось успехом»{894}, - пишет Чудинов.