Почти во всех цитатах (кроме двух последних) с употреблением и преобразованием слова насекомое термин-существительное становится прилагательным в результате действия метонимии, преимущественно метонимического (перенесенного) эпитета и сравнения. При этом семантические переносы основаны на разных коннотациях.
Слова Алексея Цветкова Уйду в насекомое царство содержат метонимический эпитет. Здесь очевидно влияние стихотворения Осипа Мандельштама «Ламарк» со строками: Если все живое лишь помарка / За короткий выморочный день, / На подвижной лестнице Ламарка / Я займу последнюю ступень. // К кольчецам спущусь и к усоногим, / Прошуршав средь ящериц и змей, / По упругим сходням, по излогам / Сокращусь, исчезну, как Протей.
Иван Жданов этимологизирует слово насекомое в свернутом сравнении скелета, осью которого является позвоночник, похожий, например, на строение тела гусеницы или червяка.
Сочетание насекомый пустяк в стихотворении Евгения Клюева основано на образе насекомого как очень маленького существа.
Строки Виктора Кривулина со словами насекомого ночлега изображают ночлег в тайге с комарами и мошками.
У Алексея Цветкова слова Только мы до утра тараканим, / Насекомую службу верша обозначают нечто мелкое и суетливое.
Другие примеры реставрации прилагательных, которые считаются в нормативном языке окончательно субстантивированными:
Машин нет в смерти ни одной.Мне это очень, очень жаль.На что мне радость и печаль,Когда нет «Оптимы» со мной?
Или портной старинный «Зингер» —В своем усердии собачьем —все мое детство стрекотавший,С отполированным плечом,Похожий на мастерового,О лучшем не подозревавший
Елена Шварц. «Мои машинки» [161] ;
– Письмо,оно какое?Бологое?– Письмо писомое.
– А ртуть,какая?Запятая?– Ртуть ртомая.
Михаил Сухотин. «Сочинение по французскому языку на тему „о поэте и поэзии“» [162] ;
Я усну на левомносом в коленикак без памятикак запятой эмбриони войдут с припевомпилигримы-калекиснова клянчить своёзабивая сон
Ирина Ермакова. «Фонарики. Тане Бек» [163] ;
Вижу, старый да малый, пастухи костерок разжигают,Существительный хворост с одного возжигают глагола,И томит мое сердце и взгляд разжижает,оползая с холмов, горбуновая тень Горчакова.
Лев Лосев. «Открытка из Новой Англии. 1» [164] ;
Только тайна тайн,перебирая воздуха ткань,темное серебро расстояний,Петропавловского графина грань,
люблю мглу,гулкую под ногами глубь,к булочному теплужелтому еще льну
Владимир Гандельсман. «Только тайна тайн…» [165] ;
А если и светить, то лишь едва, —летучей, эфемерной порошиной,И – числить этажи, сиречь – слова,не «богом из машины», а машиной,сказуемой из глотки божества.
Дмитрий Бобышев. «Полнота всего» / «Звезды и полосы» [166].
В тех случаях, когда современная норма предполагает контекстуальную зависимость субстантивного или адъективного грамматического значения, десубстантивация осуществляется и поддерживается нестандартной референцией:
На плюсе шесть откроется инаясудьба дневного сна,мгновения. Каналнабухнет черным цветом.Непременнопернатая ольха,усвоив угол верный,тень липкую раскачивает зло…
На плюсе шесть зимоюЯ говорю —тепло.
Петр Чейгин. «Где те слова, что я распеленал…» [167] ;
Пернатый снег на молодых болотахдымил, ярился,экая заботав такую беломглу приводит шаг?
Петр Чейгин. «Пернатый снег на молодых болотах…» / «Зимние картинки» [168] ;
В садах только наших в апрелеДеревья растут из зеркал. —То, видимо, тайные щелиГосподь в этом мире сыскал.И так еще, видимо, можноНа облачных лестницах петь,Невидимо так, осторожноПернатой ступенью скрипеть.
вернутьсяЛосев 2012: 99. Это реакция на строку Бродского О как из существительных глаголет! из поэмы «Горбунов и Горчаков» (Бродский 1992-б: 127).