О, эти павильоны! Они завалены «национальными продуктами» — произведениями отечественной промышленности. Промышленность эта растет и крепнет, она набирается сил, она вся в поисках рынков, где бы то ни было и любой ценой! — рынок на Балканах и на Ближнем Востоке.
Но на Балканах Италии трудно бороться с германской и австрийской торговой экспансией. Немцы бьют Италию: они продают дешево, и товары их выше по качеству.
Но есть еще Африка, есть Киренаика, ливийское побережье, Триполитания — не рвануться ли туда?
Павильоны Туринской выставки посетило 216 тысяч человек. Среди этих 216 тысяч был, конечно, и туринский студент Антонио Грамши, недавний лицеист из Кальяри.
Антонио видел, что северу во всем принадлежит решающее слово, что именно север главенствует в стране.
Что же, неужели между севером и югом страны вовсе нет никаких противоречий? Нет никаких противоречий! — таков был ответ Международной выставки, таков был подтекст, всплывающий за всей пестротой и разнообразием выставочных павильонов.
А противоречия были все же налицо, и студент Грамши нисколько не сомневался в их реальности и подлинности.
И, желая в них разобраться поглубже, он внимательно проштудировал опубликованное для всеобщего сведения заключение парламентской комиссии. Комиссия эта обследовала положение дел на юге полуострова и в Сицилии. Сардиния не обследовалась, но Антонио знал, что все, что относится к Сицилии, может быть применено и к его родине, даже с небольшой поправкой в худшую сторону.
И от чтения всех этих отчаянных и вопиющих отчетов оставалось явное чувство горечи. По-видимому, начинать следовало с ликвидации феодальных отношений, но об этом в те давние годы не решались писать с полной откровенностью даже наиболее отважные публицисты.
В статьях своих они давали нечто вроде обзора экономических проблем, а вывод предоставляли проницательности и решимости читателя.
Десятые годы в Италии — это годы подъема рабочего движения. Почти полмиллиона человек объединила в своих рядах Конфедерация труда. А ведь, кроме нее, возникали еще чисто синдикалистские организации — синдикалистские лиги; они при каждом удобном случае начинали забастовки, бурные забастовки, иногда успешные, а иногда завершавшиеся провалом. Особое внимание Грамши привлекла хорошо организованная стачка металлистов в Турине.
Массы уже нельзя было сбросить со счетов, и умнейшие из буржуазных политиков понимали это.
Тогдашний премьер Джованни Джолитти заявил в парламенте о необходимости введения всеобщего избирательного права. Практически это означало, что выбирать будут уже не три с половиной миллиона человек, а примерно девять миллионов человек.
Следовательно, на политическую арену выйдут массы, отсталые, темные, во всем подчиняющиеся священнослужителям. И голоса, их будут содействовать провалу социалистов. Социалисты против колониальных войн вообще, и уж во всяком случае, против войны в Ливии, неизбежность которой ни для кого не была секретом. Но если провести в парламенте закон о государственном страховании, он должен выбить почву из-под ног у социалистов. Джолитти покажет простому народу, что способен печься о нуждах его не хуже, чем они! Он будет их бить их же оружием!
Так думал Джолитти. Все его реформы были затеяны в интересах крупной буржуазии, но они, как оказалось впоследствии, имели еще и побочное действие: политическая жизнь Италии выходит с этого момента из ранее присущих ей рамок, она перестает быть игрой верхов — все более широкие массы вступают на арену политической жизни. Хотел ли этого Джованни Джолитти весной 1911 года, когда он вносил в парламент свой знаменитый законопроект? Едва ли! Но дело уже сделано. Удар по социалистам нанесен, путь был расчищен и открыт. 20 сентября 1911 года министр иностранных дел граф Сан-Джулиано вручил турецкому правительству итальянский ультиматум. Начинается война за захват Триполитании и Киренаики. Это первое потрясение, первый крупный конфликт из целой серии международных конфликтов, которые приведут к мировой войне. Что ж, войну в Африке готовили давно. Общественное мнение обрабатывалось с редкой старательностью. Денег не жалели. Деньгами правительство Джолитти снабжал всем известный «Банко ди Рома». Но одними деньгами всего не сделаешь. Нужны были еще пылкие приверженцы военной политики, неофиты колониализма. И такие нашлись — спрос рождает предложение, и ретивые адепты жесткого курса немедленно выступили на авансцену.
На задний план отступили старинные требования — возвращение в лоно отечества Триеста и Тренто — районов, где население говорило по-итальянски. Студенты демонстрировали перед зданием университета, они требовали завоевания Триполи.