- Благодарю. Меня интересует, почему Браго лечился в институте Барта? Вы ничего об этом не знаете?
- Это очень просто. Когда Марио было три года, Долорес вместе с ним и мужем проводила лето в Пунто де Виста. Тогда они случайно познакомились с Боннаром. Не то у Альберди, не то у да Сильвы. В те времена, еще при Дартесе, Боннар иногда бывал и у да Сильвы, управляющего тамошними плантациями.
- Сейчас они не очень-то симпатизируют друг другу.
- Это не имеет ничего общего с личным антагонизмом... Да Сильва порядочный человек, джентльмен до мозга костей. Чего нельзя сказать о Боннаре...
- Вы хорошо знаете его? - спросил я, разделяя в душе мнение хозяина.
- Да. Мы познакомились у да Сильвы. Конфликт имеет глубокие корни, вернулся он к теме, - я бы сказал, материального характера. Да Сильва был акционером санатория, в котором сейчас размещается институт.
- Он не получил возмещения?
- Не в этом дело. Ведь институт могли бы перевести куда-либо в другое место... Барту захотелось уничтожить такую отличную лечебницу... Сейчас, если б не влияние Боннара, все можно было бы изменить.
- Понимаю. Итак, вы говорите, что в то время, несколько лет назад, Боннар подружился с Браго?
- Во всяком случае, тогда они познакомились. Позже, живя у Альберди, Браго часто бывал в институте. А когда заболел, им занялся Боннар. Ведь у Браго и гроша ломаного в кармане не было.
- Есть ли смысл, в свете того что вы мне рассказали, добиваться эксгумации?
- Непременно! Правда, теперь вам не придется предъявлять Боннару обвинение. Мое открытие облегчает дело, не так ли? Обстановка совершенно изменилась. Это уже не обвинение в убийстве, а лишь попытка убедиться, не сбежал ли случайно покойник из могилы, - деланно рассмеялся он.
Я немного подумал.
- Каково ваше истинное мнение? - начал я, глядя внимательно в лицо де Лимы. - Ваша жена говорила, что из достоверных уст знает, будто на Браго проводились недозволенные эксперименты. Эти две версии противоречат друг другу.
- Не знаю. У меня действительно нет на этот счет никакого мнения. Быть может, здесь есть противоречие, а может, и нет. Посмотрим. Посмотрим после эксгумации!
- Я посоветуюсь со следователем, - сказал я, вставая.
- Разумеется, вы никому не станете говорить о наших первоначальных подозрениях? - говорил хозяин, провожая меня к двери. - Дело ясное. Нам важно знать истину. Хотя бы в интересах истории литературы. Чтобы не случилось, как с Шекспиром... Во всяком случае, газетам будет о чем писать.
"Этот де Лима не дурак, - подумал я, выходя на улицу. - Конечно, они используют любую возможность. Бизнес! Но с этими деревьями - удивительная история".
Прежде чем действовать дальше, я решил посоветоваться с Катариной... Ее мнение, как филолога и знатока творчества Хозе Браго, было мне интересно.
Мы долго беседовали по телефону. Она весьма скептически отнеслась к гипотезе де Лимы. Мы уговорились, что я заеду к ней завтра.
5
- Как ты ухитряешься это делать, Катарина? С каждой нашей встречей ты выглядишь все моложе!
Я откинулся в мягком кресле, с удовольствием глядя на ладную фигурку хозяйки.
- Не плети ерунды. Я почти совсем не спала. Выгляжу, словно заморыш... - вздохнула Катарина, ставя на стол поднос с завтраком. - Всю ночь я сидела над Браго, и, ей-богу, сама не знаю, что об этом и думать. Это, действительно, сенсация... Я нашла еще четыре примера. В том числе три в "Грани бессмертия". А их может быть значительно больше. Я ведь перелистала лишь три книги, изданные за последнее время.
- Ты все-таки дай мне сказать... Когда я на тебя гляжу, то чувствую себя по меньшей мере на пятнадцать лет моложе. Теперь я вижу, что потерял...
- Вечно ты... - Катарина вспыхнула и непроизвольно одернула халат.
- Я знаю, что у меня нет никаких шансов. Свои ночи ты без остатка отдаешь Хозе Браго.
- Ты не имеешь никаких прав на ревность... А если говорить о Браго, то это любовь платоническая и без взаимности.
- Если бы я был уверен, что он действительно мертв... - бросил я как бы в шутку.
Она перестала наливать кофе и внимательно посмотрела на меня.
- Так ты думаешь, что в этом следует искать разгадку "вещих способностей"?
- Пока у меня нет собственного мнения. Это де Лима утверждает, что Браго жив. Быть может, он знает больше, чем хочет сказать.
- Это было бы прекрасно! - взволнованно воскликнула она.
- В ближайшее время узнаем! Я постараюсь сегодня же добыть разрешение на эксгумацию.
Катарина насупилась. Неожиданно, словно ей в голову пришла новая мысль, она сказала:
- В могиле могут быть останки другого человека. Пожалуй, это вполне вероятно. Вот это история...
- Если быть откровенным, то я не верю, чтобы Боннар зашел так далеко...
- Я тоже так думаю, - кивнула Катарина. - Но факт остается фактом: Браго довольно странно заглядывает в будущее (если это можно так назвать) в своих произведениях. Ты ничего не ешь!
Она положила мне на тарелку ветчины, а потом принесла из соседней комнаты две книги.
- Несоответствие, обнаруженное де Лимой, не единственное. Правду говоря, я никогда бы не обратила внимания на эти деревья. Вот посмотри, открыла она одну из книг в заложенном месте и ногтем отчеркнула абзац.
- "...сметет последний жухлый след осенний", - прочитал я вслух. Слово "жухлый" было дважды подчеркнуто.
- Это строчка Уиллера в переводе Стеллы Рибейро. Цитируя это место, Браго воспользовался изданием 1981 года, которое несколько отличается от издания 1974 года. В частности, слово "желтый" переводчица заменила словом "жухлый".
- Понимаю. Если Браго умер в 1979 году, то он не мог читать второго издания. Но, возможно, изменение внес редактор "Грани бессмертия", решив воспользоваться более поздним переводом.
- Проверить нетрудно. Но если это даже и редакторская правка, три других примера заставляют задуматься. Ты знаешь Шалаи?
- Имре Шалаи? Лауреат Нобелевской премии? Это обязан знать любой культурный человек!
- Дело не в премии, а в том, что получил он ее три года назад и примерно в то же время у нас вышел его первый перевод. А между тем я убеждена, что на творчество Браго, во всяком случае если говорить о "Сумерках" и "Грани бессмертия", повлиял как раз Шалаи.