Выбрать главу

— Мне очень неприятно… — неуверенно пробормотал я, несколько выбитый из колеи резким наступлением Долорес.

— Что теперь будет? Надо сообщить в полицию. Немедленно! — Она вскочила с кресла и подбежала к стоящему на столике аппарату. — Они его там убьют, как уже убили Хозе! Лучше, если в полицию позвоните вы!

Она подбежала ко мне и потянула меня к телефону.

— Успокойтесь. Никакая опасность мальчику не грозит, — сказал я мягко.

— Вы просто успокаиваете меня… ну, звоните же! Скорее!

— Я могу позвонить, если вы настаиваете, — начал я, — но, мне кажется, будет лучше, если мы дождемся вашего мужа. Я твердо знаю, что Марио находится в институте по собственному желанию и никто не собирается его там держать. Впрочем, могу вам поклясться, что не позже завтрашнего утра я сам привезу его домой. В середине дня я выезжаю в Пунто до Виста и сделаю все, чтобы уговорить Марио вернуться.

— Я поеду с вами! — неожиданно решила она.

Дело начинало принимать нежелательный оборот.

— Не знаю, будет ли это правильно… — осторожно ответил я.

— Мать не пустят?! Так, значит, вы меня просто утешаете! Но я уже не могу сидеть дома! Я все равно туда поеду!

Я не видел иного выхода, как согласиться.

— Хорошо. Я возьму вас с собой. Впрочем, мы еще посоветуемся с вашим мужем.

Она быстро взглянула на часы.

— Он уже должен был прийти. Когда вы собираетесь выехать?

— Самое позднее в час.

— Сейчас половина двенадцатого. Вы успеете побывать у судьи…

— Именно по этому вопросу я и хотел с вами поговорить, — осторожно начал я. — Мне хотелось бы, чтобы вы правильно меня поняли и не сомневались в моем доброжелательном отношении к вам и, в частности, к вашему сыну. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что будет лучше, если вы с мужем пригласите другого адвоката.

Она была ошеломлена.

— Сеньор! Мы и не думаем отказываться от вашей помощи. Кто-то, видимо, пустил сплетню…

— Вы не так меня поняли. Это я хочу отказаться. Но отнюдь не потому, что имею к вам какие-либо претензии. Тут дело совершенно в другом. Есть достаточно серьезные причины, чтобы…

Я не докончил, так как услышал за спиной звук открываемой двери. В салон, протягивая мне руку, вошел хозяин.

— Приветствую вас, дорогой адвокат! — расплываясь в улыбке, воскликнул он. — Сегодня наш большой день! Вы, конечно, читали утренние газеты?

По-видимому, он не заметил холодного тона моего ответа, так как с энтузиазмом продолжал:

— Вечерние выпуски будут не менее интересными! Представьте себе, Гомец обнаружил, что бедный Браго по крайней мере последние три месяца жил без мозга… Абсолютно без мозга. У него извлекли мозг, как у подопытной свинки!

Я почувствовал неприятный комок в горле. Сеньора Долорес стояла бледная как полотно, тяжело опираясь на подлокотник кресла.

— Это страшно, — прошептала она.

— Да! Чудовищно! — подхватил де Лима. — Причем это было сделано не сразу… Они издевались над ним почти год, извлекая мозг постепенно, кусочками… Профессор Гомец выявил это, изучая какие-то изменения внутри черепа. Нарастание какой-то там ткани или что-то в этом роде. Я в этом не разбираюсь, но профессор Гомец — авторитет!

Я подошел к сеньоре Долорес и помог ей сесть.

— Не знаю, сможете ли вы в таком состоянии поехать со мной… — сказал я сердечно и, обращаясь к де Лиме, добавил: — Не рассказывайте подобных вещей при жене.

— Что с тобой, дорогая? — забеспокоился хозяин.

— Ничего… ничего… — ответила она с трудом. — Мне уже лучше… А с вами я поеду… — повернулась она ко мне. — Я должна поехать. Только разве полиция…

— Ваша супруга хочет поехать со мной за Марио, который находится в институте Барта, — ответил я на недоумевающий взгляд де Лимы.

— Но удастся ли вам привезти мальчика? — спросил он.

— Думаю, да. Только не знаю, сможет ли ваша супруга…

— Пусть едет, — кивнул хозяин. — В конце концов, если она почувствует себя скверно, она сможет подождать у да Сильвы. В случае чего… — он осекся и взглянул на часы. — Вам, пожалуй, уже пора.

— Сеньор адвокат не хочет вести наше дело, — выручила меня хозяйка.

Де Лима опешил.

— Я готов помочь найти другого адвоката… — попытался я ослабить впечатление.

— Сеньор адвокат! Я не верю! — отрицательно покачал он головой.

— Увы. Мое решение окончательно. Если вы очень спешите, я сегодня же готов передать судье вашу просьбу о привлечении к ответственности профессора Боннара. Но я, увы, вести это дело не буду. Есть некоторые обстоятельства, которые настолько изменили ситуацию, что я вынужден отказаться.

Де Лима внимательно посмотрел мне в лицо.

— Вы боитесь их? — с сожалением спросил он. — Я понимаю — они, наверное, пытаются вас запугать. Но дело их уже проиграно. Теперь все в наших руках.

— Никто не пытался пугать меня, — решительно возразил я, хотя, вспоминая утреннюю беседу с Катариной, был уже не очень убежден в том, что сказал. — Просто я не хочу вмешиваться в политику!

Хозяин изучающе посмотрел на меня.

— Как хотите… — сказал он наконец. — В конце концов, мы можем передать дело кому-либо другому. Но скажу вам между нами: вы совершаете глупость! Хорошо проведенное дело против теперешнего руководства институтом Барта — это путь к карьере, большой карьере! Кто может знать, что будет завтра?

Он замолчал и задумался.

Сеньора Долорес выжидающе смотрела на меня, но я тоже молчал.

— Сделаем иначе, — сказал немного погодя де Лима. — Я не требую от вас немедленного ответа. Подумайте еще. У меня есть немного времени. Сейчас мы проедем в префектуру, по пути забежим перекусить. А потом вы поедете в Пунто.

— Мне хотелось бы выехать не позднее половины второго.

— Тогда в нашем распоряжении еще полтора часа — более чем достаточно.

Х

Де Лима сумел четко все организовать, и около двух часов мы с сеньорой Долорес были уже на шоссе за городом. Головная боль понемногу утихла благодаря какой-то «чудесной таблетке», которую дала мне сеньора Долорес, оказавшаяся к тому же отнюдь не утомительной спутницей. Она умело поддерживала беседу, несмотря на то что нервное напряжение и наши опасения, связанные с целью поездки, вовсе не облегчали ее задачу. Меня тоже беспокоило, как Катарина и тем более профессор Боннар примут непрошеную гостью. Однако я утешал себя тем, что, взяв с собой сеньору Долорес, отвожу от себя обвинения в интриге против моих клиентов, и Катарина поймет мое положение.

Почти двухчасовая гонка до Пунто де Виста — уже четвертая за последние десять дней — пролетела довольно быстро. В конце дороги я сказал сеньоре Долорес, что сначала заеду в дом священника. Ояа приняла это неодобрительно, подозревая, видимо, какой-то подвох, но я успокоил ее, объяснив, что ожидаю там сообщения от Марио. Я опасался, что сеньора де Лима станет выспрашивать об источнике моей информации, но против ожидания она была весьма сдержанна, очевидно приписывая роль осведомителя своему брату.

Альберди мы застали в саду у развалин старого дома. Несколько работников выносили хлам, отбивая потрескавшуюся штукатурку и убирая остатки обуглившихся оконных рам и дверных косяков. На площадке перед входом в старый дом вздымалась ровно уложенная куча кирпича, а в нескольких метрах дальше лежали длинные балки. Еще вчера ни бревен, ни кирпичей я не заметил.

Священник увидел нас еще издалека и сделал несколько шагов навстречу, но тут же остановился, узнав сестру. Сеньора Долорес была явно смущена. Она подошла к брату и сделала такое движение, словно хотела его обнять, но он только смотрел на нее печальными, усталыми глазами.

— Давненько ты не была здесь, Долорес… — тихо сказал он.

Она кивнула и в замешательстве опустила глаза.

— Так, значит, ты все-таки настояла на своем, — с горечью сказал Альберди.

— Не понимаю, о чем ты… — неуверенно ответила она.

— Отлично понимаешь…

— Я приехала не для того, чтобы ссориться, — она решительно изменила тон.

— Я вижу, вы взялись за ремонт, — включился я в разговор, чтобы предотвратить стычку.