Он замолчал, ожидая, какой эффект произведут его слова, однако Ирена продолжала сидеть неподвижно, внимательно глядя на него.
— Не знаю, понимаете ли вы всю необычайность этой находки? — несколько разочарованно заговорил он. — Плутоний принадлежит к так называемым трансурановым элементам, атомный вес которых больше, чем у урана. Все трансурановые элементы — элементы искусственные, изготовляемые человеком в атомных реакторах или с помощью ускорителей.
— Я не помню где, но я читала, что был найден природный плутоний. Поэтому я думала, что в этом нет ничего необычного.
— Да, нашли. В некоторых минералах. Но это не умаляет значения того открытия. В природе плутоний создается очень медленно, а распадается относительно быстро. Поэтому в месторождениях его можно встретить лишь в небольших количествах. Между тем в ущелье… — он запнулся. — В том ущелье, о котором я вам говорил, в минерале вулканического происхождения была найдена окись плутония в количестве, которое, казалось бы, совершенно исключало его естественное происхождение. И к тому же не плутония-239, а плутония-242. Теперь вы понимаете сенсационность открытия?..
— Понимаю, — кивнула она.
— Немедленно были организованы дальнейшие поиски. Однако лишь через два месяца на берегу ручья был найден еще один кусочек подобного минерала, несколько меньших размеров. К этому времени начали возникать и первые подозрения. Более тщательный анализ показал, что это был, собственно говоря, не вулканический камень, а материал, созданный искусственным путем. Кажется, какой-то сплавленный песок или что-то в этом роде. Принималась во внимание и возможность космического происхождения находки — это мог быть просто метеорит. Но об этом думали недолго. Не было оснований утверждать, что плутоний-242 возник в минерале в результате самопроизвольных ядерных изменений. Урана и тория почти совсем не обнаружили. Каким же образом очищенная окись плутония могла попасть в расплавленную минеральную массу? Тогда решили, что минерал был специально приготовлен и подброшен, чтобы ввести в заблуждение экспедицию. Немедленно приехала специальная следственная комиссия. Несколько человек было арестовано. Потом задержали одного инженера, довольно пожилого человека. Следствие установило, что минерал был приготовлен и подброшен с целью дезорганизации поисков и осмеяния наших специалистов. Кое-кому обязательно хотелось доказать, что преступник или преступники действовали по поручению иностранной разведки.
Больной задумался.
— Этого инженера, — начал он через минуту, — скажем, его звали В., приговорили к десяти годам лишения свободы. Бедняга не выдержал этого и через год умер. До самого конца он ни в чем не сознался…
Некоторое время мужчина печально смотрел на поверхность плота, периодически заливаемую тонким слоем воды.
— Правда, — продолжал он, — загадка плутония-242 не была раскрыта до конца, но ввиду смерти мнимого преступника вопрос сочли решенным, а обвинения, содержавшиеся в обвинительном акте, — доказанными. В печать проникли весьма скудные сведения: почти весь процесс проходил при закрытых дверях под предлогом сохранения государственной тайны.
— И все поверили, что инженер В. подбросил этот минерал?
— Не все. Хотя такое объяснение загадки и казалось единственно приемлемым, друзья инженера В. верили, что он невиновен.
Мужчина с сомнением поглядел на Ирену.
— Я лично инженера В. не знал, — сказал он, помолчав. — Но мне известно, что у него были друзья. Причем такие, каких теперь днем с огнем не сыскать. Один из этих друзей, некто Грей, был геологом, как инженер В. Он вел небольшое собственное дело. Узнав о процессе, Грей немедленно приехал. Правда, подробности обвинения были засекречены, однако кто-то из коллег инженера В. рассказал ему все. Видимо, Грей понял, что дело нелегкое, потому что он не ограничился обжалованием приговора, а решил сам найти доказательства невиновности друга. Он продал свое предприятие и вместе с женой поехал в Африку. Инженер В. так и не дождался их приезда. Он умер в тюрьме.
Через два с половиной года после его смерти, ровно шесть лет назад, сиделка одной из больниц в нашем городе принесла мне домой толстый конверт. Фамилия отправителя ничего мне не говорила. Посыльная тоже знала немногое. Какая-то женщина, умершая в больнице от белокровия, просила ее перед смертью вручить это письмо лично адресату. В конверте было длинное письмо, адресованное мне, десяток фотографий, карта, три плана местности, а также семь рисунков найденных предметов. Умершая женщина была женой Грея.
Незнакомец нахмурил брови. По выражению его лица было видно, что он к чему-то прислушивается. Ветер несколькоусилился, и о борт дрейфующего плота мерно ударялись невысокие волны, обдавая брызгами находившихся на нем людей.
— Нет, показалось, — сказал через несколько минут незнакомец.
— Что вам показалось?
— Что раздался звук выстрела и сирена…
— Помощь уже должна прийти.
— Должна, — повторил больной, вглядываясь в серебряный серп месяца, все резче выделявшийся на темнеющем небе. Он обмакнул в воду тряпку и смочил ею лоб, потом устроился в углу плота и сделал вид, что дремлет.
Так оба молчали минут десять — пятнадцать. Затем он открыл глаза, некоторое время смотрел на Ирену, наконец с приглушенным вздохом сказал:
— Ну что ж, расскажу вам, что было дальше, после смерти Грея и его жены. Потому что Грей тоже умер, Раньше. Еще там, в Африке. Возможно, его доконал нездоровый климат или какие-нибудь тропические болезни, а может быть, что-то другое… Во всяком случае, он умер. В своем письме Грей признавался, что решить загадку ему не удалось. Он тоже нашел несколько кусочков необычной скалы, однако после тщательных исследований пришел к выводу, не отличавшемуся от вывода экспертов, что это искусственный материал. Но не поэтому он написал письмо мне, человеку, о котором знал только по научно-популярным изданиям. Дело в том, что во время бесплодных поисков месторождения этой таинственной руды он вместе с женой случайно сделал археологическое открытие, которое могло быть связано с делом инженера В. Ему необходимо было заключение специалиста. В северной, более высоко расположенной части ущелья Грей и его жена открыли небольшой грот со следами какой-то старой культуры. Вход в него был завален. Видимо, скалы осыпались во время землетрясения. Грей с женой работали в течение нескольких недель или даже месяцев, прежде чем сумели расширить щель.
— Так как же они заметили грот?
— Их внимание привлекли три правильные окружности под большой нависающей скалой. Окружности были не выдолблены или нарисованы, а как бы вплавлены в очень твердую скалу — словно кто-то погрузил три обруча в жидкий бетон. Они выделялись своим светло-желтым цветом на сером фоне скалы. Более точный анализ показал, что обручи совсем не представляют собой чужеродного тела в скале. Просто камень в этом месте имеет другой оттенок, и это изменение цвета проникает в глубь скалы примерно сантиметров на сорок. Окружности были расположены таким образом, что в самой большой из них, радиус которой превышал шесть метров, помещались два маленьких кольца: одно-радиусом примерно шесть сантиметров — в самом центре, второе — раза в четыре меньше — на расстоянии около 180 сантиметров от центра. Поверхность скалы в этом месте была когда-то плоской, вероятно искусственно сглаженной, однако под воздействием дождей и ветров сильно пострадала. От щели под скальным навесом узкий, извилистый коридор вел в маленький зал, имевший форму правильной пирамиды с квадратным основанием. Зал, как и коридор, покрывал толстый слой затвердевшего гуано, оставленного летучими мышами и другими обитателями грота. Глубже были найдены кости, несомненно принадлежащие первобытному человеку. Это говорило о том, что зал служил людям убежищем или был местом какого-то культа.