По сути станция являлась хорошо упакованной многослойной матрешкой с минимальными энергопотерями. Система терморегуляции автоматически выводила лишнее тепло в космос, либо же наоборот нагревало пространство внутри. При этом иллюминаторы были самым слабым местом в защите от холода, выделяя много тепла в космос. Но без них было нельзя. Алексей и так себя чувствовал, будто находится на дне глубокого колодца. В полной темноте потухшей станции единственными источниками света были иллюминаторы.
Возникла мысль об экстренной эвакуации на спасательном корабле "Союз". Но он обесточен электромагнитным импульсом. Да и без внешнего управления из ЦУПа это заведомо опасная идея. Алексей еще раз вспомнил о семье. Бросить все и на свой страх и риск полететь на Землю! Вручную активировать парашюты. Нет, еще есть экипаж. Есть еще два американца, японец и немец. Нужно было спасать их всех! Да и вероятность успешного приземления на твердую землю меньше тысячной процента – в атмосфере твориться черте что! Густые облака из многих тонн разных веществ, продолжающиеся взрывы, пожары, радиация. Нужно было принять коллегиальное решение.
Протиснувшись к американскому сегменту станции, Алексей обнаружил запертый шлюз. Рация не работала, выведенная из строя импульсом. Докричаться до иностранцев мешала плотная герметичная прослойка люка.
Алексей соображал, что же делать. Есть множество инструкций по действию в тех или иных обстоятельствах, вызубренных им еще на этапе обучения в отряде космонавтов. Есть инструкция при обесточивании, когда люди полагаются на автономные аккумуляторы и помощь ЦУПа. Существует план действий при нарушении связи с центром. Имеется и подробное описание принятия мер при выходе из строя обогревающих систем и проникновения радиации. Даже есть секретное руководство в случае ядерного конфликта. Только вот одновременное возникновение всех факторов не описывалось не одним смелым провидцем.
– Все аккумуляторы и батареи разрядились, – сказал Влад. Он похоже приходил в себя и к нему вернулась прежнее несгибаемо позитивное настроение. Он частенько говорил несколько сентенций, которые позволяли ему сохранять невозмутимость. Его любимые: "Делай то, что должен, и будь, как будет", "Не можешь изменить мир – измени отношение к нему". Или запомнившиеся Алексею слова Влада: "Смирившись с возникшей ситуацией, я не забиваю себе голову тем, с чем точно не смогу справиться. Не забиваю себе голову потерями, которые точно не смогу вернуть. Я каждую секунду адаптируюсь к внешним обстоятельствам". "Везет тебе, Влад" – подумал командир, вспоминая семью. – "Видимо, ты больше достоин звания командира".
Алексей очень ценил дружбу со Владом несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет. Поэтому всегда добивался у руководства предоставления себе в помощники Корнеева.
– Американцы забаррикадировались, – вяло пояснил командир, кивая на закрытый люк. – Что с управлением станции?
– Все глухо. Хоть весла доставай, и галерным маршем к Земле плыви, – ответил коллега.
– Орбита снижается?
– Пока не сильно. На глаз все ровно. Но в любом случае, с каждым витком мы будем все ближе к Земле, если не запустим корректировку маневровыми двигателями. А там – трение об атмосферу и падение на планету.
– Как Катя?
– Взяла себя в руки. Ведет опись съестных запасов и составляет список необходимых для выживания вещей.
– Что с нашими американскими друзьями делать?
– А попробуй "морзянку"! – вдруг выручил советом приятель.
– Ты гений, Влад! – Алексей достал небольшой топорик – подарок коллег и принялся гулко стучать в металлические элементы шлюза.
– Откройте. Нужно поговорить, – простучал командир на английском варианте азбуки "Морзе", и замер в ожидании ответа. Но лишь тишина оглушительно отзывалась ему.
– Померли, что ли, – сказал Влад. Два астронавта НАСА Энтони Брюл и Саманта Кэтлин были достаточно интересными людьми и адекватными собеседниками. Но как они восприняли катастрофу, Алексею приходилось только догадываться. Кроме этого, с ними работал японец Хайдо Тонэ и немец Фридрих Боммель. Представитель страны восходящего солнца был молчаливым и скрытным человеком и не очень нравился Алексею – в нем чувствовалось какое-то внутреннее напряжение. О таких говорят "себе на уме". А вот Фридрих был компанейским и открытым человеком.
– Влад, помоги Кате. Я тут сам порешаю, – сказал Алексей отправляя товарища подальше от возможной угрозы жизни. Тот, видимо, не поняв всей сложности ситуации, спокойно отправился в хозяйственный блок.