Это было просто смешно.
Она встала с постели, включила свет, отправилась к соседнему номеру и постучала. Дверь распахнулась, и Гастон улыбнулся ей.
— Можешь дать мне нож?
— Нож для чистки яблок или серьезный нож?
— Серьезный нож.
Он сходил в комнату и протянул ей серебристый нож с длинным волнистым лезвием.
— Что-то случилось?
— Нет. — Я просто боюсь спать одна. — Я только сейчас поняла, что у меня нет оружия.
В его глазах мелькнуло понимание.
— Ты не видела моего дядю? Я думал, он с тобой.
— Он заходил, но недавно ушел. Спасибо за нож.
— Нет проблем.
Она вернулась в свою комнату, заперла дверь, положила нож на ночной столик рядом с кроватью, выключила свет и легла. Если кто-нибудь из уродов «Руки» решит спрятаться под ее кроватью, она превратит его в фарш.
КАЛЬДАР облокотился на перила длинного балкона третьего этажа отеля. Под ним благоустроенный двор пытался соблазнить его небольшим бассейном. Ммм. Искупаться сейчас было бы неплохо. Мощеная дорожка огибала его и тянулась к какой-то маленькой речушке, извивающейся между зелеными берегами. Полная луна висела над всем этим, как бледная монета в темном небе. В лунном свете речная вода блестела, словно вулканическое стекло.
Сожаление наполнило его, и когда он взглянул на лик луны, он показался ему печальным.
Он все испортил с Одри. Он говорил вещи, которые должен был держать при себе, если надеялся когда-нибудь быть с ней. То, что он сказал, было правдой, но это ничего не изменит. Когда они закончат, она вернется к своей жизни в Сломанном и будет продолжать медленно угасать. Он действительно никогда не встречал никого лучше, и ему было почти физически больно думать, что она растратит все это впустую. Он вздохнул, надеясь выдохнуть свое разочарование в ночь.
Осторожная поступь раздалась в нескольких шагах от лестничной клетки. Мгновение, и Гастон облокотился на перила рядом с ним.
— Вот ты где, дядя. Я волновался.
— Я тронут, — по привычке ответил Кальдар, но в его голосе не было и намека на веселье.
Глаза Гастона поймали лунный свет и отразили его блестящим серебром. Он собрался с силами, не сводя глаз с бледного диска, словно хотел дотянуться до него. Тоасы всегда питали слабость к луне.
— Она говорит с тобой? — спросил Кальдар.
— Нет. Но в этом что-то есть. Она прекрасна, но до нее никогда не добраться. Что бы вы ни делали, вы никогда не прикоснетесь к ней. Можно только смотреть и представлять, на что походило бы, дотронуться до нее. — Гастон повернулся и посмотрел на него. — Тебя что-то беспокоит, дядя.
— Сколько лет было твоему отцу, когда ты родился? Двадцать восемь?
— Двадцать девять.
— И ты самый младший из троих.
Гастон кивнул.
— Я тут подумал, — сказал Кальдар. — До того, как «Рука» уничтожила семью, у нас было семеро мужчин в моем возрасте, плюс-минус пять лет. Никто из них не был холост.
Гастон нахмурился, глядя на луну.
— Нет, кроме Ричарда.
Точно, Ричард. Вспоминать о женитьбе старшего брата было все равно, что бередить старую рану — она зажила, но все еще болела. Жена Ричарда бросила его так же, как десять лет назад их мать бросила отца. Ричард так и не оправился. Если подумать, то и он тоже.
Кальдар устроил этот брак. Он устраивал большинство браков для семьи. Любовь это одно. Другое дело заставить два болотных клана договориться о приданом и условиях. В то время у него не было никаких опасений. Ричард и Мелин, казалось, идеально подходили друг другу. Оба серьезные, оба сосредоточенные. Оглядываясь назад, они были слишком похожи.
— В этом бабуличкина вина, — сказал Гастон. — Она всех уговаривает жениться. Я помню, как жаловался мой старший брат. Как только ему исполнилось двадцать, она стала давить на него. «О, я скоро умру и не увижу твоих малышей. Если бы ты нашел себе хорошую девушку, я могла бы отправиться на погребальный костер счастливой». Она как эрваург — стоит ей вцепиться в тебя зубами, и она не отпустит тебя, пока ты не сдашься.
— Она никогда не говорила мне такого.
— Странно. У тебя всегда были самые красивые девушки. — Гастон усмехнулся. — Может, дядя, ее пугало, что у нас может появились Кальдар номер два и Кальдар номер три, и тогда ничто не осталось бы на месте. Поставишь что-нибудь на пол и… фить… оно исчезнет, и никто не узнает, что с этим случилось.
Кальдар посмотрел на реку. Он должен был дать Одри это. Никто никогда не ждал, что он остепенится. Даже его собственная семья. Он не внушал в этом доверия даже в его семье.