На землю начали падать первые капли дождя. Я стоял не зная, пытаться ли догнать ее, в голове был хаос. Все мое нутро разрывалось на части от мысли потерять Грэйн. Неожиданно в этот ужасный момент во мне пробудилась невероятная ярость к тому, что причиняет ей боль, я должен был покончить с этим. Я был готов сделать все ради нее, отказаться от всего. Тогда я направился прямо в лес. Я бродил там до самой ночи под проливным дождем. Я нашел каждую ловушку, каждый капкан, который установил. Промокнув и ободрав руки, с большим трудом я вынес все это из леса, и добравшись до дома миссис Иллин, бросил в кучу рядом. Я стоял и смотрел на запертую дверь, отчаянно ожидая, что она увидит меня, что поймет, что я сделал. Ведь в моей жизни не было никого, кого бы я любил больше, без кого бы я не мыслил существования так, как без нее. Дверь дома отворилась, и я почувствовал нежные руки Грэйн на своей шее. С этого момента я покончил с охотой и нанялся в порт. Работа была тяжелая и зарабатывал я куда меньше, чем раньше, но я нисколько не жалел о своем решении.
В дальнейшем мы с Грэйн никогда не вспоминали этот случай. Она была удивительной девушкой, ее душа была настолько чиста, что все плохое в ней просто не задерживалось. Все беды проходили сквозь нее, как солнечный свет проходит сквозь листву, не оставляя на ней следов. Когда летние дни оставили о себе лишь воспоминания, а погода становилась все холодней и дождливей, Грэйн все чаще начала проводить время дома. С каждым холодным днем девушка слабела. Прикосновения ее становились точно лед, а глаза, обычно такие ясные и зеленые, тускнели день за днем. Я так часто, насколько было возможно, навещал ее и миссис Иллин. Но и мне приходилось больше времени проводить на работе в порту и зачастую зябкие осенние вечера Грэйн проводила без меня.
Зимой ей стало хуже. Миссис Иллин не отходила от ее постели, давала ей настойки, делала все, что было в ее силах, но девушка угасала. Тот роковой день навсегда оставил глубокий шрам в моей памяти. Вечером море взбушевалось. Волны поднимались такие, что почти вся береговая линия просто исчезла из виду. Пришвартованные суда швыряло, как легкие деревянные лодчонки, а некоторые и вовсе срывало и море жадно пожирало их. На суше начиналась метель, тьма как будто поглотила все, что было в этом мире. Я заканчивал выгрузку товара с одной запоздалой баржи, как вдруг на причале появилась фигура моего дяди. Увидев его здесь, я сразу понял, что случилось непоправимое. Бросив все, я опрометью ринулся к миссис Иллин. Она встретила меня с выражением, полным страха и скорби на лице. Грэйн лежала на кровати, ее дыхания было почти не слышно. Я бросился на колени рядом, она была так прекрасна, совсем как тогда, когда я нашел ее. Только в этот раз я чувствовал, что надежды на спасение нет. Моя Грэйн, та, которую я так полюбил, без которой я больше не представлял своей жизни, умирала. И в этот момент я умирал вместе с ней. Миссис Иллин положила руку мне на плечо:
- Доран, боюсь, что уже ничего нельзя сделать. Я боролась с этим недугом долгое время, но жизнь попросту ускользает из нее, и я не могу этому помешать.
- Нет, - вскричал я, - я не дам ей умереть! Я не сдамся!
В дверях показался дядя. Увидев меня на коленях у постели Грэйн, он замер и взглянул на меня с ужасом и сожалением.
- Мне очень жаль, - произнес он сипло.
«Нет», вертелось у меня в голове, я не сдамся как эти двое, я должен сделать все, что в моих силах. Мысли мои заметались с бешенной скоростью. Воспоминания о дереве ракиты, о дивном звуке, о древних легендах закрутились в моем сознании в бешеном круговороте. Я единственный знал, что на самом деле привело меня к ней, я единственный мог спасти ее. Мгновенно приняв решение, я обернул Грэйн в одеяла и трясущимися руками поднял ее безжизненное тело. Уловив выражение ужаса на лице миссис Иллин, я бросился из дома во тьму. Мой дядя, было, кинулся за мной, но я уже исчез в метели. Каким-то внутренним чутьем я знал, что мне необходимо сделать. Невероятная уверенность в том, что я должен действовать именно так, наполняла меня изнутри. Хотя было почти ничего не разглядеть, я все же смог с огромным трудом найти нужное направление. По мере того, как я пробивался сквозь метель все дольше вглубь леса, силы начали оставлять меня. Грудь мою разрывало от ледяного воздуха, не чувствуя лица и рук, с каждым шагом падая на колени, но снова поднимаясь, я шел к своей цели. Я не мог сдаться, ведь в моих руках была вся моя жизнь. Когда сил уже не оставалось и мысли о том, что я не смогу спасти ее, укреплялись в моем сознании, я снова услышал его. Сквозь вой ветра я услышал звук, который так искал потом. Неважно звучал ли он лишь в моей голове или существовал на самом деле, с новыми силами, я направился ему навстречу.