Уже после того, как оба археолога отоспались, Отао прямо спросил Лиама, почему тот не сказал Раджашу правду. На что Лиам ответил:
- Его фамилия Шетти.
- И что?
- Это буквально значит купец, на старом хинди. Он потомок того купца и очень хотел присоседиться к нам. Я не против отдать то, что мы найдем в музеи, да и его четверть клада меня мало интересует. А вот то, что он бы увязался за нами, и пришлось бы караулить не только его жизнь – очень уж он неуклюжий – но и его алчность… Очень нехорошо могло бы все это закончиться. Постоянно оглядываться за спину в таком деле, просто не позволительная роскошь.
- Вот оно что… Тогда понятно. Хорошо, что я решил тебе подыграть.
- Угу, спасибо, кстати. А где твой друг Жорж?
- Я ему еще вчера рассказал, что делает «Глаз Змеи», так что, он отправился домой, в Багдад, выправлять бумаги на временное владение и просьбу о предоставлении артефакта для проведения экспериментов. Все-таки штука дорогая, как ни крути.
- Так он собирается через МКМ это провернуть? Раджаш не отдаст гордость семьи для экспериментов. К тому же я уверен, мы не открыли и десятую часть его свойств за эту ночь.
- Вот как? С чего такой скептицизм к моим умениям? – Совершенно не обиделся Отао.
- С того, что я все время замечал какое-то мелькание на периферии зрения. Я просто уверен, что это только один из режимов его работы, а на манускрипте существуют надписи в несколько слоев. Думаю, ближе к концу, когда купец более или менее научился с ним работать.
- Вот как?
- Это только мое предположение, все-таки ты у нас археолог и вообще…
- Я-то «и вообще», как ты и сказал, – хмыкнул археолог. – Только я никакого мелькания не заметил.
- Может это что-то возрастное?
- Ты намекаешь, что я старый? – Уже искренне возмутился тридцатишестилетний маг.
- Да ну тебя, для мага ты совсем молод. Нет. Я тут читал исследование одного ученого. Наш, кстати, яйцеголовый, британец. Так вот он утверждает, что некоторые звуки люди могут слышать только до семнадцати лет, а потом все. Что-то там меняется в слуховом аппарате и баста.
- Вот оно что? Нет, я такого не читал. Впрочем, я читаю больше периодику по своей профессии, а целительство с медициной меня не очень волнуют, уж прости, Лиам.
- Да не извиняйся, это вполне логично. Но как идея, она вполне приемлема. Возможно, ребенок прочтет еще больше.
- Знаешь что? Я передам Жоржу твои слова, а там посмотрим, сколько тайн еще хранит этот манускрипт.
- С превеликим удовольствием. А пока, наш путь лежит прямиком за Жоржем. В Багдад.
- Именно. Идем собираться? – С энтузиазмом потер ладони историк. Лиам только вытащил из кармана малюсенький рюкзачок, намекая, что все свое носит с собой.
- Из шкурок Мокко?
- Ага, полезная ящерица. – Умеет сжиматься, но главное, что ее шкура так же имеет это свойство. – Заказал недавно, очень уж удобно. Внутренний расширенный объем не меняется, зато так здорово, что нет нужды таскать рюкзак на плече.
- Угу, я пожалуй, тоже подумаю об этом. Но позже. Подождешь здесь?
- Нет, встретимся в портальном зале.
- Отлично. – Отао умотал за вещами, а Лиам дошел до портального зала и присел на скамеечке, в ожидании. Он спокойно перебирал воспоминания листов манускрипта и сопоставлял с переводом. Пытался выяснись саму систему, по которой шла расшифровка, но у него просто не получалось.
- Нужно будет попробовать в разгоне, но это потом, – пробормотал маг.
- Что попробовать? – спросил, будто из ниоткуда вынырнувший Отао.
- Разобраться с расшифровкой.
- Ааа, понятно. Я не знал, что ты уже владеешь ментальным разгоном. Давно? – Тут же заинтересовался археолог.
- С четырнадцати лет.
- Ого! Ты талантлив, Лиам.
- Я знаю, спасибо, Отао. Пошли?
- Да, идем.
Переход из Калькутты в Багдад прошел быстро. Документы Отао предъявлял на себя и состав экспедиции, то есть Лиама, так что парень снова для всех куда-то исчез, а следы его затерялись в магической Индии. Сам же он оказался в Ираке.
Магический Багдад оказался изумительным, наполненным волшебством и непоколебимостью городом. Словно само время замерло и теперь внимательно следила за всем внутри волшебных стен. Мудрецы, как здесь называют магов, одевались так же, как тысячелетие назад, а продавцы в лавках магами не являлись вовсе. Все они были сквибами. Здесь, как и во всем мире, сквибы были людьми второго сорта, а потому их с удовольствием использовали для такой простой работы. Продавцы, официанты и многие другие, они прочно заняли свою нишу и вверх не стремились. При этом, совсем уж бесправными тоже не были. Маги, которым принадлежали рабочие контракты сквибов, были обязаны их защищать, причем по закону.
Сам город Лиама впечатлил. Население более двенадцати миллионов человек, старые стены, помнящие древние времена, минареты, простоявшие многие сотни лет, базар настолько цветной и яркий, что захватывает дух и восточный колорит, который так трудно понять европейцу. Лиам гулял по городу, то в восхищении, то в отвращении. И чем больше он там проводил времени, тем больше понимал, что цветущий и яркий центр и грязные окраины, это как качели. Парень не совсем понимал, зачем пусть и слабым, но магам, жить в грязи и призрении на окраине Багдада, когда они могли бы устроиться в любой точке земного шара. И лишь позже, отбившись от шайки уличных бандитов и опросив их хорошенько он понял, зачем. Они слишком слабые маги, чтобы учиться в Агробе, дольше третьего курса. А это, по сути, начала зельеварения, немного простейших чар, немного трансфигурации да нумерология с началами рун. И все. Они просто не могут соперничать с сильными магами, а потому нигде не нужны. Они не сквибы, которых с удовольствием берут на контракт, делая практически полностью зависимыми от себя. И по факту, даже толком колдовать не могут. Вот такая вот средняя прослойка, которая просто никому не нужна.
Парень честно пытался представить, чем тут можно помочь. Пытался и находил сотни вариантов. От простейших, распространенных в Англии магических ферм и разведения животных на мясо, которое в послевоенные годы подорожало и в магическом мире, до выращивания ингредиентов для зелий. Более того, какой бы личной силой не обладал волшебник, это не закрывает ему путь в окклюменцию, да и лигелименцию, если на то пошло. Конечно, это годы и годы труда, но все-таки, это возможно. Все это, не считая целой отрасли, столь сильно развитой в Индии, где с огромным удовольствием покупают заряженные магией накопители. И пусть слабый маг будет заряжать средний накопитель не час, а неделю, но в месяц, это все равно более двухсот галеонов! Так и не поняв толком живущих на окраинах магов, Лиам вернулся в центр. Теперь он не захватывал дух, он стал памятником былого могущества живущих здесь в прошлом магов. К нынешним жителям отношения не имеющим.
- Ну что? С чего начнем, Отао?
Устроившись в гостинице центрального района Багдада, Лиам не стал рассиживаться. Более или менее поняв и приняв этот город, ему не терпелось начать искать.
- Хм. Пока что я не знаю, Лиам. Смотри, купец пишет: «Мы вышли из Багдада по воде. Реки могучего Евфрата несли нас на встречу с моим добрым другом и верным партнером Дари аль Джаббар, прямиком в Ассирию. Ему везу я чудо из чудес, что выменял я у мудреца в великом Вавилоне, граде мудрецов, воинов и жрецов Могущественного Мардука. Мудрецу были потребны ковры, и он забрал самые прекраснейшие из тех, что у меня были. Говорил, что желает сделать летучий ковер. Я поверил, ибо встречал такое чудо в прошлой своей поездке, в которой и встретил прекрасную Эм-меку, мою пятую жену поныне. Вот она, рядом со мной, своим мужем, ибо не пожелала отпускать возлюбленного в дальнее путешествие одного. А другу своему, Дари, я везу то, чем расплатился за ковры кудесник вавилонский. То не просто медная лампа, ибо внутри нее могучий дух заточен, джинном прозываемый. Может он исполнять желания хозяина лампы, пусть и не все. Может сжечь что-то, а может и погасить огонь, правда, как признался мне сам дух, в этом он не силен. Однако, не в этом его сила великая. Может он из ничего создать пищу и воду и вино, усладу моего чрева. Может и многое иное, однако перечисление займет много времени, а жена моя подает понятные любому мужу знаки, телом своим меня завлекая. А потому не стану ждать, а допишу в следующий раз…»