- Тем более, - зло ответил Дронго, - я думаю, подключив все резервы, которые есть у вас и у Москвы, вы можете вообще убрать всех террористов по всему земному шару. Вам незачем еще и такой помощник, как я.
- Твой авторитет эксперта... - начал Павел.
- Хватит, я уже отказался. Вместо следующей реплики Павел достал из кармана еще несколько фотографий.
- Это Наджибулла, - показал он на повешенного, - а это его брат. Рассказать тебе, как их пытали? Ты ведь их знал лично.
- Не нужно, - мрачно сказал Дронго. - В конце концов, я не могу быть спасителем всего человечества.
Павел посмотрел на него и бросил на стол еще одну фотографию. На ней была улыбающаяся девушка.
- Это моя сестра Эльвира. Ты ее должен помнить. Когда мы уезжали в Израиль, она была совсем девочкой.
- Да, конечно, помню. Она еще разбила бутылку пива, за которой ты ее посылал, - улыбнулся Дронго, - тогда ей было лет пятнадцать.
Павел не улыбнулся.
- Она погибла, - сказал он, - во время взрыва на базарной площади в Иерусалиме. По нашим сведениям, одним из организаторов взрыва был Aхмед Мурсал. Он тогда еще не окончательно порвал со своими союзниками. Неужели тй хочешь, чтобы вот так погиб еще кто-нибудь? Неужели ты действительно этого хочешь?
Дронго смотрел на фотографию девушки. Потом отвернулся. Целую минуту молчал. И наконец сказал:
- У тебя неприятный аргумент, Павел. Но, кажется, я решил поменять свое мнение. Хотя мне все равно не нравятся ни твой приезд, ни ваше предложение.
Москва. 25 марта 1997 года
Он приехал на эту встречу в крайне подавленном настроении. Не хотелось ни думать о предстоящей командировке, ни даже встречаться с этими людьми. Он уже понимал: Павел недоговаривает, самого главного он все-таки ему не говорит, решив оставить какой-то наиболее важный аргумент в запасе, вплоть до того момента, когда они встретятся все вместе.
Но он понимал и другое. Отказаться, не выслушав, было просто невозможно. Это было и опасно. Необходимо было понять, почему именно к нему приехал Павел и почему МОССАД решил выйти на сотрудничество с Москвой, задействовав в операции бывшего аналитика ООН, которому формально они не должны были доверять.
Разумеется, сам визит его бывшего товарища и Соловьева в Москву был вызван крайне неординарными событиями, о которых Дронго и собирался узнать. Встреча состоялась далеко за городом, куда он приехал вместе с Павлом и молчаливым водителем, очевидно, представлявшим уже российскую сторону.
Дача, куда их привезли, была одним из многочисленных специально оборудованных мест для встреч подобного рода. В прежние времена у всесильного КГБ таких мест было достаточно много. Спустя шесть лет после развала некогда самой крупной спецслужбы в мире у российской разведки осталось не более двадцати - двадцати пяти таких объектов в Московской области. Приходилось экономить на всем, в том числе и на подобных местах, которые старались использовать по мере надобности, не привлекая внимания соседей.
Когда Дронго вышел из автомобиля, он увидел спешившего к ним "хозяина дачи" и удовлетворенно кивнул. Собственно, он и не сомневался, что на эту встречу обязательно пригласят генерала Светлицкого, одного из руководителей специального управления Службы внешней разведки. Генерал вышел к ним одетый в обычную дорожную куртку, мягкие вельветовые брюки. И если бы не внезапно вытянувшийся водитель, можно было принять генерала за обычного дачника, гостеприимно встречавшего своих гостей.
- Добрый день, Дронго, - улыбнулся генерал, - кажется, мы не виделись много лет.
- Лет пять, - пожал протянутую руку Дронго. - Меня больше использовали сотрудники другого ведомства, которым всегда нужно было проводить какие-то собственные расследования, и каждый раз достаточно конфиденциально.
- Знаю, - кивнул генерал. - Сейчас особенно ценятся независимые эксперты, которые не связаны с нашими спецслужбами.
- Надеюсь, у вас не похожие проблемы? - спросил Дронго.
- Посмотрим, - генерал не любил словоблудия.
Они поднялись по ступенькам, входя в небольшой домик, похожий скорее на обычную охотничью избушку, чем на место встречи профессионалов из нескольких стран. В большой просторной комнате сидели уже знакомый Дронго генерал Райский, прилетевший из Тель-Авива, и незнакомый мужчина средних лет с запоминающейся внешностью: большой выпуклой лысиной, упрямо сжатыми губами, резкими морщинами по всему лицу. Ему было лет сорок - сорок пять, но выглядел он как раз на свой возраст, настолько злым и одновременно замкнутым было его лицо.
Райский успел за несколько дней после неудачи в аэропорту вернуться в Тель-Авив и оказаться в Москве для личных переговоров. Допрос арестованного в бакинском аэропорту пассажира ничего не дал. Выяснилось, что тот действительно канадский гражданин турецкого происхождения. Он рассказал явно выдуманную историю о том, как потерял свой паспорт и кто-то из друзей оформил ему этот паспорт. Друзей называть он, разумеется, категорически отказывался. Запрос в Оттаву ничего не изменил. Из Канады подтвердили, что Анвер Махмуд - этнический турок, уже восемь лет имеющий гражданство этой страны. За утерю собственного паспорта и использование незаконных документов ему, в худшем случае, грозил штраф в Канаде размером в две тысячи долларов и тюремное заключение на срок до двух лет. Но если учесть, что подложными документами он пользовался вне территории Канады и не успел причинить существенного вреда своими действиями, то его вполне мог ожидать штраф, который он наверняка безотлагательно заплатит. И хотя он все еще оставался в Баку, у Райского не было сомнений, что канадский гражданин скоро отбудет на родину, а они потеряют и этот след. Именно поэтому он лично полетел в Москву на переговоры с Дрон-го, справедливо рассудив, что участие представителей российских спецслужб необходимо, так как фигура такого масштаба, как Райский, не могла остаться незамеченной во время его визита в Россию.
Он считал, что им немного не повезло. Именно в это время Дронго оставался на своей московской квартире, хотя вполне мог переехать в Баку. Но выбирать не приходилось, и они полетели в Москву.
- Добрый день, - чуть усмехнулся Райский, узнавший Дронго. - Вот мы еще раз и встретились, - добавил он, протягивая руку.