― Во! – поднял палец Ваня. – С вами уже и птица свихнулась, слышите, что несет?
― Безмозглый попка, ага-а, ― тут же согласился Василий.
― Кстати, ― Ваня покосился на говорливого попугая, ― а что Василий делал в сумке? Он что, тоже принадлежность маскарадного костюма?
― Пр-ринадле-ежность, ― пробуя новое слово на вкус, пропел Васька. Покачал головой и уверенно заявил: ― Нет, я тюлька. Безмозглый попка, так. В томате!
Ваня выразительно покрутил пальцем у виска, но на птицу даже не обернулся. Бдительно не сводил глаз с преступной жены и ее не менее преступной подруги, чтоб не сговаривались.
Впрочем, Лелька и отвечать не стала. Маша возмущенно фыркнула и заявила:
― А что, бедной птичке не нужно дышать свежим воздухом?
― В сумке?!
― Так она вся в дырочках! ― и Маша победно указала на сложный узор, выбитый на замше.
― В дыр-рочках, ага-а, ― китайским болванчиком закивал Василий.
Ваня с угрозой поинтересовался у Лельки:
― А если я сейчас позвоню Сергею и спрошу, что за карнавал устраивает его фирма в следующую субботу?
Лелька осторожно положила на столик зазвеневшее монисто, и подняла на Ваню огромные ярко-синие глаза. Чистые, прозрачные, невинные.
Ваня тут же почувствовал себя подлецом. Почти преступником.
Маша обрадованно закричала:
― Позвони! Я тоже хочу на карнавал! Лельке все равно этот костюмчик не очень нравится, я сама в нем пойду!
Лелька пожала плечами и принялась распускать на щиколотке нитку бисера. Ваня ядовито поинтересовался:
― Если ты хапанешь этот кошмар, в чем отправится шокировать братву твоя подружка?
― Я ей завтра следующий прикид приготовлю. Лель, я уже в образе!
Ване вдруг показалось, что Лелькины глаза стали испуганными, а губы протестующе шевельнулись. Но она тут же улыбнулась, и Ваня в сердцах пнул дорогое кресло, обтянутое белой кожей.
Маша гордо подбоченилась и заявила:
― Я, может, им… имид… имиджмейкером стану, вот! Лелька говорит ― у меня способности.
― Тьфу на вас! ― окончательно разозлился Ваня. ― Совсем запутали!
― Правда, Вань, позвони Сереже, ― Лелькин голос звучал абсолютно безмятежно. ― Вдруг в самом деле можно пригласить на карнавал двух-трех гостей? Заодно скажешь ему, что я у вас.
― А он что, не знает? ― Ваня смотрел хмуро.
Уж слишком невинно поглядывали на него дамы. А в ангелов верилось плохо, не сталкивался с ними Ваня, как-то не приходилось. Машка, она, конечно, почти… временами, местами и когда спит зубами к стенке!
«За нос водят, ― убито подумал Епифанцев. ― Уверены, что не звякну Сереге. Вот уж братец по несчастью, евонная Лелька ничуть не лучше моей Машки, хоть Машке в жизни не научиться ТАК ресницами хлопать…»
― Впрочем, чего ж не позвонить? ― пробормотал Ваня.
― Ага-а, ― согласился с ним Василий. ― Чего ж не позвонить…
― У-у, предатель, ― прошипела Маша и показала попугаю кулак.
Васька зажмурился, кулак выглядел как никогда убедительно. Лелька что-то еле слышно шепнула подруге. Маша просияла, и с вызовом крикнула:
― Ну, звони, звони, раз родной жене не веришь!
― Верю, верю всякому зверю, ― рассеянно пробормотал Ваня, ― а тебе, ежу, погожу.
Ваня набрал нужный номер. Поздоровался с Мишкой и попросил пригласить отца к телефону. Леля с Машей настороженно переглянулись.
После обмена приветствиями и дежурных фраз о работе и семье, Ваня осторожно спросил:
― Слушай, а что за сабантуй у вас в субботу намечается? Маша мне всю плешь проела, нельзя ли к вам присоединиться, они вон с Лелей сидят тут, костюмы карнавальные примеряют. Ну да, у нас. Да ты что? Я и не знал, что Леля на работу устроилась. Ах, секретаршей! Нет, Машку ни в жизнь не пущу, пусть ребенка мне рожает, о-о, трех как минимум… Ага!
― Фиг ему, таракану рыжему, а не трех охламонов, ― зло прошипела Маша Лельке на ухо. ― Не верит мне!
― И правильно делает, ― засмеявшись, шепнула Лелька. ― Мы ж заврались!
― Ты ведь сказала, что в самом деле… ― встревожилась Маша.
― Карнавал-то да, а вот все остальное…
― Остальное не считается, какое ему до остального дело?!
― Ну, он вообще-то за тебя волнуется.
― Иди ты ― за меня!
Ваня бросил трубку на диван и изумленно воскликнул:
― И правда ― карнавал!
Маша оскорбленно отвернулась.
Лелька покраснела, простодушный Ваня ей всегда нравился. Грубоватый, плохо воспитанный, некрасивый – все так. Но в нем чувствовалась какая-то чистота, детская непосредственность, что ли. Да и Машку он любил по-настоящему, а это уже подвиг.