Хозяин офиса оказался ростом едва ли ни с Лельку. Маленький, круглый, с острыми любопытными глазками цвета спитого чая и неопрятными остатками редких седых кудряшек вокруг огромной блестящей лысины. Кустистые густые брови несколько восполняли недостаток растительности на лице.
Дорогой парчовый халат ― чистое золото! ― едва сходился на животе. Удобные шлепанцы с острыми загнутыми носами утопали в ворсе. Толстые пальцы служили для демонстрации состоятельности хозяина ― крупные драгоценные камни красовались почти на каждом перстне.
Мужичок с ноготок шустро обежал вокруг замершей посреди «кабинета» Лельки. Потом остановился перед ней и огорченно всплеснул короткими ручками:
― Простите, но вы не подходите!
Лелька мгновенно забыла о невозмутимости. Этот Колобок не задал ей ни одного вопроса! Как он мог определить, что она не подходит?!
― Со мной что-то не в порядке? ― холодно бросила она. ― Третий глаз на лбу или хвост из-под юбки выглядывает, я его плохо спрятала?
Колобок на откровенное хамство отреагировал странно. Запрокинул голову и радостно захохотал, будто лучшей шутки в жизни не слышал. Отсмеялся, вытер выступившие слезы и с сожалением сказал:
― Будь так, детка, я тут же подписал бы с тобой контракт! Но ― ты уж прости старого еврея! ― третьего глаза я действительно не заметил. Поэтому и не подходишь.
Лелька, забыв о солидности, озадаченно засопела. Колобок коротко пояснил:
― Каприз! ― Он звучно похлопал себя по круглому животу и задумчиво протянул: ― На старости лет хочется экзотики, детка.
― Ч-чего? ― Лелька громко икнула и покраснела.
― Всю жизнь пахал как проклятый, ― печально посмотрел на нее Колобок. ― Теперь так, по мелочи кое-чем занимаюсь, чтоб не скучать. Не по мне валяться на диване и умиляться внуками. Да и нет их у меня…
― А я при чем?!
Ответить Колобок не успел. Хрипло что-то каркнул динамик, слов Лелька не разобрала, что больше походило на всхлип. Потом дверь с шумом распахнулась ― «Ногой ее выбили, что ли?» ― рассеянно подумала Лелька, ― и в кабинет пулей влетела высокая молодая женщина. Лелька навскидку дала ей свои тридцать три.
Дама скинула дорогую песцовую шубу прямо на пол. Небрежно скользнула взглядом по Лелькиной физиономии и капризно воскликнула:
― Па, мне срочно нужны тридцать тысяч!
― Фирочка, у меня посетитель, ― укоризненно заметил Колобок, с явной любовью посматривая на чадо.
Дама топнула ножкой.
― Па, это срочно!
― Солнышко, но я только вчера оставил на твоем столе пятьдесят тысяч!
― И что? Мне нужны еще тридцать!
Дама упала на низкую софу и раздраженно прошипела:
― У тебя даже сесть не на что! Хоть бы для меня приличное кресло поставил!
― Но это МОЙ кабинет, детка!
«Детка» на справедливое замечание не отреагировала. Ткнула тонким пальчиком в Лельку, оцепенело застывшую посреди комнаты, и констатировала:
― Стопроцентная секретарша.
― Вот именно! ― мгновенно оживилась Лелька.
Ей вдруг стало жаль почти проигранные Тамаре безделушки. Особенно гранатовый кулон ― бабушкин подарок к совершеннолетию.
И зачем она пообещала устроиться именно в эту фирму?!
Впрочем, еще не все потеряно.
Колобок возражать не стал. Дама возмущенно фыркнула:
― Тоже не подходит?
Колобок виновато пожал плечами. Лелька с надеждой посмотрела на Фиру. Судя по всему, любящая дочь вила из папочки веревки. Вернее, канаты!
Фирочка снисходительно пояснила опечаленной соискательнице:
― Каждый сходит с ума по-своему! Вы уж не обижайтесь, дело не в вас.
― А в ком? ― Лельке стало по-настоящему интересно.
Старый печальный еврей ей чем-то импонировал. Жизнь в нем била ключом, Лелька в людях это ценила, уж очень встречала редко. В Колобке не чувствовалось усталости. И на мир он смотрел по-детски, как… Динка! Или она сама.
«Глянь, детка, в окошечко, ― говорил ей когда-то в фотоателье угрюмый сутулый мастер, ― сейчас птичка вылетит…» И со всех снимков на мир взирали круглые Лелькины глаза, ожидающие чуда.
Фира кивнула на отца и звонко расхохоталась.
― Его приятель…
― Друг, ― Колобок строго посмотрел на дочь. ― Не приятель!
― Ну, пусть друг, ― покладисто согласилась Фира. ― Они когда-то вместе срок мотали за финансовые преступления, еще во времена Советской власти…
― Я чист перед обществом как слеза, ― возмутился Колобок. ― Просто уголовный кодекс несовершенен!