― Когда отправлена?
Тамара перехватила ее взгляд и молча кивнула. Маша упала на стул, не веря удаче: неужели она права, неужели алмазы?! Хитроумная Светка обезопасила себя, отправив их от греха подальше, а потом и сама смылась следом, правду, видно, Кожаный с Вихлястым сказали ― не трогали они ее.
Лелька заглянула в конверты, лицо ее вдруг стало задумчивым и почему-то несчастным. Лешка, наблюдающий за будущей родственницей, как кот за мышью, нехорошо ухмыльнулся и вполголоса спросил:
― Ключи от подвала или звонок Сергею?
Маша стиснула кулаки. Ваня подался вперед, глаза его стали… Маша с бессильной злобой отвернулась, Ваня разочарованно засопел.
Лелька пальцем подтолкнула ключи к Лешке. Посмотрела на Тамару и звенящим от волнения голосом спросила:
― В розовом конверте лежала квитанция?
Тамара встрепенулась и отрицательно замотала головой. Все насторожились. Тамара виновато пробормотала:
― Фотография. Я… поменяла их местами. Сама не знаю зачем.
― Какая разница в каком конверте?! ― вспылила Маша.
― Есть разница, ― Лелька обернулась к Лешке.― Я могу еще раз поговорить с…
― Пленником? ― насмешливо подсказал Лешка.
― У-у-у, ― пароходной сиреной загудел Ваня.
Ситуация его дико раздражала. Приходящие на ум эпитеты в приличном обществе произносить не рекомендовалось, Епифанцев сдерживался из последних сил.
― Да, со Стасом, в основном, ― кивнула Лелька.
― Последнее ж-желание! ― оживился Василий.
Маша изловчилась и смахнула его со стола. На душе тут же полегчало, хоть кому-то сейчас стало хуже, чем ей.
― Ну, раз последнее… ― ухмыльнулся Лешка. ― Ладно, пошли. Посмотрим, кого вы там захомутали. Я, правда, издали видел…
― Шпионил, ― с ненавистью выдохнула Маша.
― Ага, ― невинно посмотрел на нее Лешка. ― Любимое занятие ― подсматривать за ненормальными девицами, играющими динамитом!
― Мы не играли! Этим, как его…
― Маш, это метафора, ― шепнула Лелька.
Маша мгновенно надулась: снова незнакомое слово! Иногда ей казалось, что до конца жизни придется краснеть из-за собственной безграмотности. Вот читает она, читает, а толку-то…
Ваня сочувственно хмыкнул и тут же сурово поджал губы: Машке еще предстояло ответить за свое легкомыслие!
Епифанцев поморщился и первым двинулся к подвалу, он не любил проволочек.
Лешка ухватил Тамару за запястье. Будто боялся, что она в любую секунду улизнет и на этот раз впутается в историю похлеще похищения, хотя куда там хлеще?!
Сазонов посмотрел на бледное личико, усыпанное яркими веснушками, на тонкий нос с горбинкой и взлохмаченные каштановые волосы, не признающие расчески, и чуть смягчился.
«Не так уж Томка виновата, ― подумал он. ― Мужика не похищала, сама до сих пор в шоке, случайный свидетель, как и я. А что конверт пыталась найти, помочь сестре… ко мне могла б обратиться!»
Ваня словно подслушал его. Обернулся и прорычал, явно надеясь, что Маша услышит:
― На цепь! Всех троих! Каждая хороша!
Лелька вздрогнула: ну и голос! Стекла в окнах зазвенели. Как только шифер с крыши не посыпался…
Маша споткнулась и едва не упала. Помятый Василий, гремя цепью, тяжело пролетел над ее головой. Упал Епифанцеву на плечо и признательно проворковал:
― Пр-ра-авильно говор-ришь…
Появление гостей прервало выяснение отношений между пленниками. Оба замолчали с явным облегчением, они давно перешли на взаимные оскорбления, и диалог перестал быть конструктивным.
Зато Ваня, Лешка и Тамара, обнаружив вместо одного похищенного двух, впали в ступор. Тамара, не замечая, что делает, инстинктивно прижалась к широкой Лешкиной груди. Переводила огромные карие глаза с одного пленника на другого, и ее губы дрожали.
― Пленники множатся как кролики, ― грубо констатировал Ваня, внимательно осматривая идиотов, угодивших в цепкие лапки его жены.
― Как и срок, ― кивнул Лешка. ― Пять лет да пять ― уже десять.
― Математик, ― одобрил Ваня и пнул стул под Вихлястым.
Бедняга задрожал и прикрыл глаза. Угрюмый рыжий тип, широкий будто шкаф, выглядел вовсе не так безобидно как дамы. И если паяльник окажется в его лапах…
― Этот гад ограбил квартиру над нами, ― наябедничала Маша, прячась за Лельку. ― Сам признался!
― Допр-рос пер-рвой степени! ― мстительно пояснил Василий причину откровения несчастного пленника. Попугай не забыл, как только что целовал грязный пол.
― Ах ты ж… ― Маша в бессильной злости схватилась за давно остывший паяльник.
― Ой-ой-ой, как страшно, ― пискнул негодяй, повторяя недавно слышанное. ― Сер-рдце в пятки забилось, сейчас дж-жинсы замочу!