Сейчас они жалеют случайных отморозков. А если б эти упыри что-нибудь успели сделать их доченьке или сыночку? Да они бы сами первые схватились за ножи и на каждом углу кричали о необходимости смертной казни для таких ублюдков.
Так что «народ такой норот», как говорят некоторые в том же интернете.
Приходиться мыслить за всех. И хорошо, что мой голос все-таки что-то решает в мире. Предпочитаю верить, что моя способность дана не просто так.
Способность не быть зачинателем драки, не быть провокатором.
Только отвечать.
Первый удар обязательно должен быть пропущен, и если человек так и не решится на него, то он — не мой клиент.
Зато уж если двинет! Да так, что голову чуть не оторвет, то я с чистой совестью могу ответить. В два раза сильнее. Кто бы передо мной не стоял: Валуев или Вася Пупкин из девятого «бэ». В два раза сильнее!
Обеденный перерыв подходил к концу, когда в ресторан вошел белобрысый молодец. Без лишних слов подошел к очереди и стал распихивать людей, пробираясь к кассе. Что удивительно — многие роптали, тихо возмущались, но никто не препятствовал. Ну что за стадо перед волком!
Оставляю недоеденную булку и встаю. Утяжелители — в карманах, голова на плечах: готов к труду и обороне!
Тем временем наглец успел добраться до кассы. Но там бабка советской закалки закатила лекцию о бессовестной современной молодёжи.
Каким ветром её сюда вообще занесло? Не иначе, как с внуком.
Я подхожу сзади, кладу руку на плечо этому блондинчику.
— Встань в очередь, — мой голос как всегда тих и не выражает ничего.
Парень только бросает в мою сторону злой взгляд и пытается отодвинуть с пути старушенцию. Бабка сопротивляется, крепко вцепившись в рукав гавайки.
Толпа молчит.
Я повторяю просьбу еще раз. Наконец следует более осмысленная реакция:
— Отвали нафиг!
Пытается скинуть ладонь с плеча, но я сильно сжал пальцы.
— Встань в очередь, — третий и последний раз.
Парень наконец вырывается из бабкиных объятий и с размаху бьет меня в лицо. Правда, что-то он не рассчитал, и удар прошел по касательной, даже очки не слетели. Эх, слабовато! Но второго нет смысла ждать.
Колено врезается в живот, белобрысый охает. Тут же — с боку в челюсть. Удары выходят не сильными. Хватаю за ворот и выволакиваю из толпы в зал. Парень вырывается, кричит что-то про папу и конец. Даже пытается призвать на помощь окружающих.
Толпе пофиг. Люди у кассы спокойно делают заказы.
Прикладываю белобрысого лбом об пол. Тихо хрустнуло, кажется и нос сломал. То, что надо.
Замечаю, что от двери бежит охранник. Опомнился, родной. Интересно, кого он за виноватого считает? Наверное, меня — я ж победитель. Проигравших в любом случае жалеют. Эх, плохо не успею с этим хмырем закончить. Ведь через два дня опять будет доставать людей подобными выходками. Причем, если про папочку правду говорил, то с телохранителем.
Нет, пожалуй, ты так легко не отделаешься.
С ближайшего стола хватаю зубочистку и быстрым движением всаживаю в глаз. Сквозь веко. Блондин дергается.
ЧОП-оповец наконец добирается до нас, хотел было пнуть меня. Но я легко ушел и сам в отместку несильно двинул ногой под зад. Охранник с матом упал на лежащего.
Я быстро выскочил на улицу и через несколько минут был на рабочем месте.
«Ничего себе сходил за хлебушком!»
Карл медленно и осторожно втягивал дым только что зажженной сигары. С наслаждением прополоскал дым во рту и выпустил аккуратное колечко.
Стоящая рядом на столике бутылка виски на треть была пуста. Она прижимала собой газету. На странице, прямо у донышка бутылки, был напечатан снимок коротко стриженого мужчины лет тридцати, в солнечных очках.
Под заголовком «Сын заместителя мэра изувечен в драке».
Вторую порцию дыма Карл пустил в легкие, откинулся на спинку кресла.
— Я нашел тебя.
Карл проговорил это с видимым удовольствием и умиротворенной улыбкой. Дым постепенно рассеивался по дорого-обставленной квартире. День приближался к своему завершению.
Когда от сигары осталась одна треть, Карл положил ее в пепельницу. Докуривать до кончика — это моветон. И сигара должна потухнуть сама, специально затушить ее — выказать неуважение к мастеру.
Карл не спеша поднялся, прошел в ванную. Холодная вода стерла легкое опьянение. Затем — бритьё.
Умывшись, он сменил персидский халат на более подходящий наряд.
Вышел на балкон и взмыл в небо.
Пара кругов вокруг дома на раскачку, а затем курс на окраину.
Над одним из дворов Карл сбавил скорость, взгляд сосредоточенно просканировал темноту. Ему показалось. И воздух снова ударил в лицо.