И он сделал хореографический жест рукой, говорящий, мол: «вот он я, перед тобой, во плоти!».
— А еще, — Тур с этими словами, элегантно держа чашечку кофе, продолжал: — Есть такие вещества, думаю, ты меня понимаешь. Почти везде они есть, и у нас тоже. А на Земле так вообще существовали с незапамятных времен. Так вот, они позволяют на короткое время воспринимать мир на других частотах. Они, конечно, не дарят и не открывают в человеке новых органов чувств, но позволяют до предела обострить уже имеющиеся, иными словами…
Тут он достал какую-то прозрачную стеклянную рамку откуда-то из-за пояса, поднял над ней руку. Пластинка в ответ на это зажглась, и на ней появились какие-то символы, видимо, текст. Затем Тур поднес пластинку ко рту и что-то произнес на незнакомом Эрику языке. Язык этот напоминал странную смесь чего-то скандинавского и греческого. Символы на пластинке после этого сменились, экран три раза мигнул зеленым и погас. Тур убрал устройство обратно.
— Эта штука знает только наш язык, — развел руками великан, — а мне для дальнейшего объяснения нужны были некоторые аналогии между нашими языками в компьютерной сфере.
— Не совсем понял, но ладно, давай дальше.
— Короче, эти самые вещества, изменяющие сознание, действуют на твой мозг как обновление драйверов на компьютере. Оборудование — твои чувствительные органы — остались теми же самыми, но мозг научился благодаря обновлениям получать от них новую информацию о ранее игнорируемых им частотных вибрациях.
Он отхлебнул еще кофе и продолжил:
— Похожим образом ваш людской мозг ведет себя и во снах. Он регистрирует и гораздо лучше обрабатывает сигналы других частот, которые практически всегда игнорирует в другое время. Вот на самом деле что такое сон. Способность людского мозга обрабатывать сигналы в расширенном частотном диапазоне. Вот и вся разница между реальным и нереальным. Просто восприятия разных частот одного и того же многомерного мира.
Эрик внимательно смотрел на Тура и с интересом слушал.
— Тогда смотри, — наконец сказал Линдгаард, — я во сне переживал… Как бы это сказать… Мгновения огромного могущества, что ли. Как будто мне подвластны самые глубинные стихийные силы, словно сказочному волшебнику. При этом мир там, вокруг меня, был вроде бы мой, но, с другой стороны, не совсем. И…
Тут он осекся и замолчал, потому как опасался задавать тот самый давно волнующий его вопрос. С которого все, в сущности, и началось.
— Не утруждайся, — прервал его Тур, — я знаю, о чем ты говоришь. И можешь не посвящать меня в свои душевные переживания по этому поводу. Они, кстати, должны отступить, когда я расскажу тебе, как все это работает.
— Но откуда ты знаешь? Вы следите за мной, за людьми? Вообще за планетой?
— Я бы сказал, курируем. В нашем мире для этого есть даже специальное ведомство. Они занимаются тем, что отслеживают таких, как ты.
— Каких это как я? — перебил Эрик.
— Входящих. Мы их так называем — людей с повышенной способностью мозга к обрабатыванию большего спектра частот. Ты уже много раз демонстрировал свои способности, судя по моим наблюдениям, а еще наблюдениям, которые пытается скрыть кое-кто хитрый из тех самых кураторов, о которых я говорил ранее. Но чтобы дальше вести разговор об этом феномене, — продолжал Тур, — нужно нам с тобой немного разобраться, как вообще работает мир. Смотри: ты, наверно, неоднократно слышал о том, что вселенная якобы бесконечна.
— Да. В нашем мире это один из основных общепринятых постулатов, если мы говорим о вселенной как о космическом пространстве.
— И вы недалеки от истины. Вселенная если и не бесконечна, то уж точно зациклена по очень широкому радиусу, представить который возможно с трудом. Также ты должен был слышать о том, что у миров есть копии или что-то в этом духе. Мы же используем термин «варианты».
— Да, это тоже. В нашем мире принято обычно говорить о параллельности вселенных. Якобы существует таких параллельных миров бесконечное множество.
— Хорошо. На самом деле, мы в своих исследованиях экспериментально подтвердили, что существует бесконечное пространство вариантов развития событий. Допустим, в пределах одной планеты в одном из ее вариантов случается некое значимое событие. Такое, что затрагивает большие территории или же большие массы людей. Это же самое событие может развиваться по слегка другому сценарию и привести к другому итогу. Иными словами, развиваться по другому варианту где-то еще. «Где-то еще» — это, как ни странно, тут ключевое понятие. Это будет в принципе та же самая планета, тот же самый мир. Но произойдет ничтожный, малюсенький переход какого-нибудь электрончика на другой энергетический уровень, кварк в этом электроне завибрирует с другой частотой, а струна в этом кварке внезапно приклеится в другой бране. Все эти хаотичные события — следствия принципа неопределенности. В микромире нельзя без эксперимента с точностью сказать, где какая частица будет находиться в данный момент времени. На это влияет сам факт измерения, эксперимента. Именно это и есть фундаментальный принцип субъективности реальности. И этого будет достаточно, чтобы в итоге сформировалась проекция того же самого мира, но в которой развитие пошло по другому пути. Это и будет тот самый параллельный мир, о котором говорят ваши ученые. С этого момента мы можем говорить о двух разных проекциях, или слоях, или, если хочешь, реальностях. Затем в каком-то из вариантов следующее событие происходит не так, как в смежном, и проекции снова расслаиваются. И так, как ты понимаешь, может происходить до бесконечности. Например, существуют проекции Земли, в которых случился ядерный конфликт, и там отныне ничего интересного не происходит. Никакого прогресса, никакого действия. У таких вариантов вероятность породить новые ответвления ничтожна мала. Мала сейчас, но кто знает, что может случиться там в далеком будущем? И тут мы в принципе уже можем говорить о том, кто такие входящие. Это те люди, которые могут путешествовать по смежным проекциям своего мира. В принципе и по другим мирам могут, но это уже очень высокий уровень, требующий специальных тренировок. И ты именно такой представитель своего вида.