Когда он поднялся на палубу, там уже стояли мастер и супервайзер — представитель компании заказчика работ. Иностранный же гость, видимо, предпочел не нарушать свой покой в столь поздний час.
— Что, на циркуляции стоите? — вместо приветствия спросил Эрик.
— Да, десять минут уже моемся, — ответил ему мастер, — как только выход пошел, сразу тебя позвали.
— Хорошо. Выход, думаю, нормальный, на слово верю, проверять не буду, — сказал Эрик. — Останавливаем и погнали дальше.
Спуск продолжили. Один из помбуров подписывал трубы бурового инструмента по порядку номеров. Их предстояло спустить 227 штук, для того чтобы доставить этого почти 3 000 м Ермунганда до проектной глубины. Обратный отсчет начался.
Выход из башмака в горизонтальную часть скважины прошел гладко. Вес был стабильный. Дальнейший спуск первых 75 свечей также прошел без осложнений, Эрик наблюдал это, изредка поглядывая на индикатор веса. Цифры на нем плясали в пределах погрешности прибора на пару тонн то вверх, то вниз. К 100-й свечке, однако, нагрузка на крюке буровой установки существенно упала — на целых 20 т. И вот на 108 свече колонна резко встала намертво, словно уперлась во что-то твердое.
«Ну, естественно, я бы очень удивился, если бы все прошло настолько гладко», — подумал Эрик.
— Ну что, какие наши действия? — нервно осведомился супервайзер. — Сколько можем тянуть?
— Давайте сначала просто спокойно, без резких движений посмотрим вес на подъем, может, и тянуть не придется, — спокойно ответил Эрик, — а вообще тянуть можем, по расчетам, до 225 т, там у нас все крепкое. Если что, сработаем яссом, не зря же ставили!
Так и сделали. Колонна вверх пошла без особых усилий, и, вытянув целую свечу, бурильщик затем аккуратно и не спеша пошел вниз. И по ощущениям ровно в том же месте колонна встала снова. Точно так же — резко и жестко.
После многократных таких мини-спусков и подъемов поставленная на трубе мелом метка так и не ушла ни на сантиметр ниже. Решено было, как и в большинстве подобных случаев, встать на промывку на проблемной глубине. Бригада столкнулась с первыми по-настоящему серьезными трудностями при спуске. Эрик стоял в прострации, не зная, что тут еще можно сделать. А что, в принципе, можно было сделать в подобной ситуации? По большому счету ничего сверх того, что они уже предприняли.
Одна идея посетила мозг Эрика. А что если он действительно этот самый входящий, как уверял его Тур, и он действительно способен менять реальность по своему замыслу? Насколько он знал геологию и как подсказывал ему здравый смысл, проблема в стволе не должна быть чересчур уж грандиозной. Учитывая высокую кавернозность скважины, самым вероятным Эрику виделось то, что просто-напросто обвалилась одна из этих каверн, и если бы им повезло чуть больше, чем повезло сейчас, хвостовику бы ничего не помешало пройти проблемный интервал. Ведь при шаблонировке долото соответствующего диаметра проходило в скважине свободно.
Как любят говорить некоторые в 21 веке: «в любой непонятной ситуации ложись спать». Вот и Эрик, рассудив, что его силы проявлялись в основном во снах, решил пойти вздремнуть, пока проводилась спланированная промывка.
Самое сложное было, конечно, заснуть во всей этой ситуации, даже несмотря на то что сейчас была глубокая ночь. Промывка шла с расхаживанием всей колонны, то есть бурильщик попеременно то вытягивал ее, то снова опускал вниз до посадки в надежде на то, что при очередной попытке башмак хвостовика таки проскочит проблемный интервал. Уходить, естественно, не возбранялось, но как только интервал посадки будет пройден, бригада непременно должна позвать его для продолжения спуска. Однако Эрик не верил в такой сказочный успех. Как подсказывал его опыт, очень редко такая вот промывка с расхаживанием давала результаты сама по себе. Соответственно, поспать и самому попытаться все исправить время у него будет. Главное — никому не говорить, что для прохождения интервала посадки специалист уважаемой фирмы не придумал ничего лучшего, как исправить ситуацию во сне, полагаясь на свой дар. Люди на Дальнем Востоке все-таки, по мнению Эрика, еще не были готовы к сверхспособностям.
Придя в вагон, Линдгаард разделся, попытался очистить голову от лишних мыслей, лег на кровать и закрыл глаза. В своем воображении он начал бестелесным духом, тем самым, что разрушал когда-то странное томское подземелье, не торопясь спускаться вглубь скважины, визуализируя ее конструкцию. Сначала он спускался по обсаженному стальными трубами и зацементированному стволу. Вот он прошел башмак технической колонны и вышел в открытый ствол. Мама моя, сколько же тут неровностей, каверн и всевозможных трещин породы! А еще весь этот шлам внизу, в наработанном желобе! Очевидно было, что ни одна даже самая долгая промывка с самым серьезным расходом никогда не сможет очистить всю эту мелкую крошку.