— Да, не исключаю, поэтому мне, если честно, до сих пор не по себе до конца.
— Друг мой, даже если параллельные миры и существуют, на то они и параллельные, чтобы не пересекаться с нашим, поэтому бояться, что это как-то повлияет на тебя, я бы не стал.
— Посмотрел бы я, как бы ты не боялся, если б подобное случилось с тобой, умник, — с натянутой улыбкой ответил Эрик.
— Да брось ты, — сказал Иван и махнул рукой. — Я б на твоем месте относился к этому как просто к интересному опыту, разбавляющему твое одинокое пресное существование!
— О! Лучше уж я продолжу пресно существовать, чем разбавляться такими кошмарами, знаешь ли, — хмыкнул Эрик. — Кстати, помнишь, я говорил тебе про чувака, чья «пятерка» мне все мозги съела своей конченой парковкой?
— А, ну, помню, конечно, ты ж мой притесняемый со всех сторон бедолага, — отвечал Иван со своей прежней веселостью.
— Так вот, встретился с хозяином машины сегодня, буквально перед тем как поехал сюда.
— Ну и как? — осведомился Юшин. — Поговорили? Ты сказал ему, что не в восторге от авто-харассмента?
— Сказал — это мягко сказано. Оставил его сидеть с разбитым лицом возле дома, еще и угрожал, ты прикинь!
— Он тебе?
— Я ему! В общем, как было: выхожу я, значит, из подъезда весь такой в отличном настроении, погода — класс, снежок, тепло и все такое. Думаю, подожду-ка такси на улице, покайфую. Ну вот, выхожу, прикуриваю и что вижу, по-твоему? Стоит эта долбаная «пятерка», прижала меня по самые помидоры, выехать нереально, если вдруг нужно будет.
— Та-а-а-ак, — протянул Иван.
— И чего-то как меня переклинило, прикинь! Я подхожу к машине, с ноги сношу полбампера. Помял еще и крыло попутно вроде бы. Сигнализация молчит. Ну, я и, недолго думая, огрел тачку со всей силы по капоту. Тут уже она заревела, выбежал хозяин — премерзкий дядя, на мой взгляд, ну и, естественно, в оскорбленных чувствах ломанулся на меня справедливость и попранную честь восстанавливать. Подходит такой, ну и давай с мата на мат: да я тебе, такой-то, мать твоя такая-то, че ногами машешь и все в таком духе. Я ему как бы тоже жестко свое видение ситуации обрисовываю. После чего дядя в драку. В результате всей борьбы, в общем, приложил я его будь здоров. Ну и в итоге заявил, что если он вздумает как-то на моей машине отыграться, я ему руки-ноги переломаю и…
— Что? — спросил заинтересованный и слегка охреневающий от того, что слышал, Иван.
— Нос откушу, — подытожил Эрик.
— Аха-ха-ха-хах-ха-ха-ха! — зашелся диким хохотом Иван. — О боже, пощады, о ужасный, поедающий носы врагов своих! Аха-ха-ха-ха-хах, пощади!
— Вот так вот, прикинь, хах! — Эрик, глядя на друга, и сам потихоньку начал прихихикивать.
— Не, дружище, если серьезно, то это жесть какая-то, — сказал Иван, вытирая слезы, — смех смехом, и толстый, возможно, по-хорошему даже заслужил нечто подобное, но, сам понимаешь, в наше время за такое не бьют и разборок таких, как мне кажется, адекватные успешные люди, как ты, не устраивают. А если он заяву пойдет напишет? Это до работы твоей непременно докатится. Тебе оно надо?
— Да понятно, что не надо, но знаешь… Я тогда ведь обо всем этом вообще не думал, все, что меня заботило, — это проучить и наказать уже наконец-то того козла. Чувствовал себя прямо как тогда… — и тут Эрик осекся и его зеленые глаза встретились с синими друга.
— Как тогда во сне, хочешь сказать?
— Да, именно. Блин…
— Чувак. Сны, конечно, учат нас, как, в принципе, и весь жизненный процесс. А когда сон осознаешь и начинаешь вытворять там всякое, вообще порой просыпаешься с чувством, что сегодня в реале горы свернешь. Было у тебя такое?
— Да, было именно так. Эта ведь осознанность и нужна как раз для того, чтобы показать тебе, что ты можешь менять окружающий тебя мир. Можешь, это реально. Пусть и не так быстро, как во сне, но все же. Твои мысли и намерения определяют мир вокруг.
— Вот то-то и оно, Эрик. Не стоит тебе, я думаю, укореняться в мысли, что ты безнаказанно можешь наказывать людей, пусть даже за их самое откровенное и вопиющее хамство.
— А может, стоит хоть кому-то, а?
— Так для этого же карма есть, ты что, чувак!
— Ну а если и ей какое-то орудие нужно, через которое действовать? Не думал об этом?
— Да, разумеется, думал… — протянул Иван. — Не знаю даже, что тебе на это ответить.
— Знаешь, Ваня. Я ведь всю жизнь, можно сказать, себя ограничивал, был максимально адекватным, спокойным, кто-то бы, наверно, даже сказал, что трусоватым иногда. Шел на конфликты только в самом крайнем случае. Не поверишь, как меня это достало. Честно.