— Мои так называемые прожекты ни в коей мере не противоречат твоим планам, Буревестник, — сухо возразила женщина. — Ты — мне, я — тебе. Полное взаимопонимание и панибратство…
— Не понимаю отчего ты злишься…
Голоса умолкли. Темнота стала плотной, осязаемой.
— …что? Разумеется, ему, как и всем до него, предстоит это пройти… И не смотри на меня так, он пройдет цикл до конца. Операция проработана до мельчайших деталей, фигуранты на местах…
— Фигуранты?! Ты же знаешь, димпы предпочитают не встречаться с себе подобными. Они предпочитают их бить. Больно. Только ты, я и Дэм можем увидеться и не расстроить друг друга…
— …он соберёт… — Голос мужчины стал вкрадчивым. — Ведь мы договорились, Кормчая, не так ли?
— А Хоор? Он тоже в числе так называемых фигурантов?
— Молчи. — Голос хлестнул, точно порыв ледяного ветра. — Тема закрыта.
— Куда ты пошлёшь мальчика? — вдруг с грустью спросила Эдэя. С душой спросила, без показной злости.
«Мальчик?!» — хотел возмутиться Михаил. Рот остался безучастен.
— …Груэлл. Диспозиция более чем отвечает всем требованиям. Спектр долговременной памяти на знание языка я откорректировал, базовые директивы внедрил…
— Значит, к Чистильщику. Это ж полная ж… Бесперспективно это. — Эдэя вздохнула. — Будь ласка, Т’хар, обрати внимание на соседнюю комнату.
— Проклятие Эфга!
Нить реальности вновь прервалась.
***
Свет белесыми пятнами пробивался меж неплотно сомкнутых век. Михаил поморщился. Он не спешил впускать в сознание окружающий мир. Темнота привычна, она — воплощение безмятежности. Солнечное тепло приятно коснулось лица. Упруго толкнулась под лопатками трава. Пусть так и будет. Нет ни боли, ни страха, ни сожалений.
Чему он поверил? Четыре месяца назад мать посчитала его достаточно взрослым для самостоятельной жизни и переехала к небезызвестному на районе господину Ратову. Она полагала, что преподнесла ему королевский подарок — жилплощадь. Смешно, но он всегда думал, что родное гнездо предстоит покинуть именно ему. И непременно вернуться когда-нибудь, и разумеется — с победой.
Он открыл глаза, осознал увиденное и резко сел, едва сдержав крик. Ему необходим телефон — вызвать спасателей, спецслужбы, пожарных и скорую. Никогда и нигде в мире не полагалось быть двум солнцам! Никогда и нигде!
Михаил принюхался. Пахло лесом — напоенным теплом сосновым бором. И поляна с виду напоминала обычную поляну. В зелени травы скрывались белые искры похожих на колокольчики цветов — золотистый шмель, сердито гудя, сорвался с одного цветка и перелетел на другой — более крупный и сочный. Встрепенулась в ветвях неведомая птица, хлопнула крыльями и успокоилась. Обыкновенный лес. Золотисто-изумрудное полотно, пронизанное солнцем, наполненное легким щебетом и шорохами.
Шорох усилился.
Повернув голову на звук, Михаил замер. В его сторону, скользя на водянисто-белых щупальцах, двигался полутораметровый ужас. Гигантская медуза? В лесу?!
Вокруг стало необычайно тихо.
Треснула ветка. Опомнившись, Михаил метнулся в сторону. Щупальце твари выдрало из земли клок травы. Михаил разглядел на щупальцах мелкие чешуйки. Очень близко разглядел — чёртова бестия едва не сняла с него скальп.
Тварь, не торопясь, приготовилась к новому броску.
Качнувшись назад, Михаил уткнулся спиной в бугристый ствол «сосны». Отступать некуда.
Но и умирать не хотелось…
Отчаянно прыгнув вверх, Михаил попытался уцепиться за сучья. Пальцы цапнули смолянистую кору, соскользнули… О сосну с неприятным влажным шлепком ударилось нечто. И в пику безрадостному звуку под руку Михаилу попался небольшой сучок. Через несколько секунд несостоявшаяся жертва находилась на четырехметровой высоте — в удобной развилке дерева.
— Съела?! — проорал Михаил вниз. В ответ существо вскинуло щупальца, сантиметра не достав до ноги человека.
— Хрен тебе! Пошло в гнездо!
Проигнорировав совет, тварь расположилась среди замшелых корней и выжидательно уставилась вверх. Чем именно она смотрела, Михаил не понял. Он просто чувствовал этот взгляд — взгляд хищника на жертву, взгляд, не дающий связно мыслить и попросту вселяющий страх. Но страх не вечен, происходящее — лишь неудачный ночной кошмар, который непременно растает точно утренняя дымка. Необходимо только верить… в собственный рассудок.
Спустя непродолжительное время удобная развилка дерева потеряла большую часть очарования. А ведь так сладко было упиваться спасением и надеждой. Надеждой на то, что двойное солнце — оптический эффект, зверь — плод генетической ошибки, а лес вполне мог оказаться ельниками близ Большой Окуневки.