Михаил обвел взглядом открывающийся с палубы вид.
Огромным блюдцем перед ним лежал Эгорский залив. Два скалистых полуострова охватывали залив темно-серыми изломанными клешнями. Далекие зеленые блики непокорных ветрам деревьев крохотными мазками украшали незыблемую каменную твердь. Выходом в Арк служил узкий проход — за дальностью расстояния выглядевший росчерком тонкого пера. Сама природа позаботилась о безопасности Яротты. В Эгоре лик войны истаял, отступил… Судовые команды не спешно перетаскивали на берег грузы. Ленивая перебранка портовых работяг перемежалась смехом и ревом подвыпивших солдат у многообещающих вывесок кабаков. Зазывно фланировали у причалов потрепанного вида девицы.
И легкие перистые облака в синеве, и крики чаек… Гул прибоя.
— Ублюдки, — прошипел Шарет, сжимая кулаки. Михаил согласно кивнул.
— На берег! — раздалась команда.
Пленники под надзором лучников спустились на причал и выстроились в ряд. Словно по мановению божественной длани перед ними возник невысокий плюгавенький мужичок в сопровождении нескольких десятков солдат. Брезгливо осмотрев изможденных неволей заключенных поверх надменно задранного носа, он визгливо прокричал:
— Проч!
Сперва Михаил подумал, что недовольный грузом клиент решил от них избавиться, но на зов коротышки откликнулся мужчина в черной униформе, стоявший у сходней корабля.
— Чего?
— Проч, разве я заказывал тебе это?! — Коротышка возмущенным жестом обвел пленников. — Я, раздери тебя Эфг, заказывал бойцов!
— Каких дали, таких и доставил, — огрызнулся человек в черном.
— Ты чего, совсем страх потерял?! Да они подохнут через пару дней!
— Твои заботы. Я свое дело сделал. — Проч, давая понять, что разговор окончен, развернулся и, тяжело ступая, поднялся на корабль.
— Ну и хрен с тобой. Отольется гордость… — Мужичок поморщился и зло воззрился на заключенных. Несколько секунд молчал, наливаясь болезненным багрянцем. — Слушать! Всем! Мое имя Чедр! Для вас, падаль, это как Эфг, только страшнее!
Коротышка кивнул стоявшему рядом воину. Яроттец, подойдя к одному из пленников, одним ударом меча снес ему голову. Тускло сверкнул клинок, вырывая у жизни кровавый поток, щедро оросивший брусчатку и пленников. Один из них, паренек лет восемнадцати, содрогнулся в приступе рвоты. И рухнул — вспоротый от паха до грудины.
Чедр улыбнулся.
— Вы принадлежите мне! И только мне! Запомните, ублюдки, между смертью и вами только я! — Чедр вгляделся в неровный строй товара — усвоен ли урок. Качнулся с носка на пятку в легком приступе раздумий и ткнул пальцем в Михаила. — Два шага вперед.
— Проклятье, — в отчаянии прошептала Саада. Она до крови закусила губу, борясь с желанием вцепиться в Мика.
Всего ничего — два шага. Но точно бездна разверзлась под ногами — там пламя и тьма… Михаил шагнул вперед.
— Забирайте! — кивнул Чедр. Пятеро солдат встрепенулись. — И передайте мастеру Агруну мои наилучшие пожелания.
— Непременно, — холодно сказал седовласый грузный яроттец, выдавая свое старшинство. Резким толчком он направил Михаила к угловатым силуэтам эгорских окраин, видневшимся за портовыми постройками, — прямиком в сизую дымку неизвестности. Шеренга пленных скрылась за штабелями корабельных грузов. Их судьба — тьма и Чедр.
Глава 8
Звук шагов. Мерная поступь и грязь мостовой. Михаил поморщился — в левый ботинок попала галька.
— Куда меня ведут? — не выдержал он.
Седовласый яроттец, главенствующий над конвоем, покосился на хромавшего рядом пленника и скупо усмехнулся:
— К Ночному Ветру.
Ответ Михаилу не понравился. Интонации ктана настораживали обещанием несовместимых с жизнью проблем. Дорога могла закончиться в преддверии ада — а там лишь последний вскрик и горстка пепла… Михаил передернулся в попытке усмирить воображение. Увидев, что заключенный порывается задать новый вопрос, ктан небрежно положил ладонь на эфес меча. Михаил осознал и заткнулся. Взгляд его скользнул по обшарпанным стенам кривобоких двухэтажных домиков, стискивающих улицу угловатыми тенями. Слепые темно-серые фасады, покорные ударам непогоды и судьбы… Гниющие отбросы у сбитых порогов.