— Очнулся, болезный. — Труг усмехнулся. — Силен ты голову подставлять…
Приподнявшись, Михаил увидел неподалеку внушительных размеров ноги. Он попытался сфокусировать взгляд на хозяине ног. Давешний огромный лепурец, негромко скуля, судорожно хватался за пах.
— А я тебя узнал, — погрозил ему пальцем Михаил.
— У, как тебя пробрало, — Дгор помог Корноухому встать, придержал за локоть, давая время прийти в себя. — Идти сможешь?
— Слушай… — Михаил воззрился на гнома в проблеске надежды. — Ты ведь умный да?
Труг ошалело кивнул.
— Тогда скажи мне, что может течь по воде и гореть? — Михаил ведомый гномом оглянулся на канализационный сток, исчезавший в грязном сумраке. Запахи сырости и дерьма чуть потускнели.
— Прям так сразу сказать… — Труг помог спутнику обогнуть возлежащих посреди прохода узников. — Хотя, постой, сейбин подойдет…
— А сейбин, это что?
— Масло для ламп — пару лет назад повсеместно вошло в обиход. Горит дольше, ярче, и расход небольшой… — Труг осекся и оглянулся. — Ты чего, охренел? Хочешь поджечь сточный канал?
— Да, — согласился Михаил.
— Зачем?
— А просто так, чисто из вредности.
— Ты вообще, как, в норме?
— А где здесь можно достать сейбин?
Осознав серьезность намерений Корноухого, дгор обреченно мотнул головой и молча повлек спутника к камере. Возможно, среди знакомых лиц ему полегчает, и он вернется к реальности, дабы не расстраивать тех, кто мог считаться друзьями… «Друзьями?» — удивился себе дгор.
— А вот и мы — Труг шагнул в келью и осторожно сгрузил Михаила у стенки. Присутствующие, в ожидании комментариев, выказали толику интереса.
— Что случилось, Мик? — задал Шарет общий вопрос.
— Поскользнулся, — буркнул Михаил в ответ. — Сегодня бои еще будут?
— Вряд ли.
Пожав плечами, Михаил лег, притерся к стене, отдавая должное чувству защищенности, и закрыл глаза. Пусть все идет своим чередом, идеи подождут, благо то, что они есть — уже можно почитать за счастье.
С последними лучами солнц принесли ужин, как и обед промелькнувший скоротечно — в равнодушном молчании. Полновластным хозяином по камерам прошествовал сон. Невнятный людской гомон стих, уступая тяжести ночи — стонам и хрипам измученных узников.
Осторожное прикосновение заставило тьму исчезнуть. Михаил открыл глаза и несколько секунд таращился в потолок. Извечный сумрак и танец полутеней. Тело решительно противилось пробуждению.
— Вставай, — Шарет вновь тряхнул Корноухого за плечо. — Сейчас завтрак понесут.
Михаил заставил себя встать. Мышцы протестующе заныли. К горлу тяжелой волной подкатила тошнота. Ни мыслей, ни желаний — пустота наступала, не считаясь с жалкими потугами разума. Отыскав посуду, Михаил пристроился за удалявшимся Шаретом. Стегардец бодрился — прямая спина, твердая походка… А значит и ему не гоже раскисать — Михаил встряхнулся и окинул зал более осмысленным взглядом.
— Тарелку давай — рявкнул стражник, громыхая половником.
Получив завтрак и явным образом проигнорировав оный, Михаил вновь повернулся к одному из окон, привлекшему его внимание.
— Чего там? — недоуменно спросил Шарет. Разглядев у искомого окна невысокую женскую фигурку, он поморщился. — Опять она.
Женщина, убившая Сааду. Она что-то торопливо объясняла стражнику — седому грузному яроттцу в потрепанной униформе. Солдат, внимательно прислушиваясь к словам пленницы, быстро кивал. В итоге довольно улыбнувшись, он быстро просунул сквозь окно небольшой сверток, отдал женщине и бросился догонять раздаточную повозку. Лепурка на секунду приоткрыла пакет. В прорехе ткани сверкнул зеркальный блик.
— Зеркало? — недоуменно спросил Шарет.
Михаил кивнул и задумался. Факт обмена порадовал его наличием возможностей. Решение пришло само, без излишней суеты и рефлексий. Проблемы разрешимы… Проблемы?
— Ты правильно понял, — возникла рядом Дзейра, вооруженная тарелкой с завтраком и плохим настроением.
— А по-другому никак? — с надеждой спросил Михаил. — Ты вроде здесь не новичок, неужели нет никакого способа…
— Сам подумай, что еще можно предложить мужикам, отбывающим повинность на охране этого клоповника? Но, надо заметить, способ отработан от и до. Многие пользуются, кто не из брезгливых…
— Нельзя же так… — неуверенно протянул Шарет. — Совсем…
— Ты что-то хотел? — Дзейра в упор посмотрела на Михаила. Глаза в глаза — иглами вдруг пробудившейся воли. Ни сломать, ни выбросить — оценил Михаил.