— Ворот… поднять — Он ткнул в сторону огромного барабана, вертикально установленного на скальном помосте и прикрытого сбитыми из бревен щитами. Натянутая цепь выжимала из конструкции натужный скрип — шхуна боролась, точно посаженный на привязь вольник.
— Ворот, Трейч… — повторил Михаил и толчком отправил себя навстречу атаковавшим стражникам — воинственным, излишне рыхловатым сынам Эгора. Их трое — наиболее рьяных убийц…
Короткая яростная схватка швырнула Михаила на камни с рассеченной левой рукой и грудью. К подсохшим разводам крови добавились новые. А в активе числился лишь один враг, которого он успел достать рубящим ударом по ногам. Ожидаемого прилива сил не последовало.
— Держись! — Две ваарки разъяренными фуриями налетели на солдат.
Трейч облегченно вздохнул и взялся за ворот. Со скрипом, очень медленно, колесо, повернулось, не желая под натягом цепи выходить из стопора…
— Быстрее же! — завопила Дзейра, пригибаясь под надвигавшейся тенью кораблей преследователей. До них рукой подать — слышны команды и шорох покидавших ножны мечей.
— Не время кричать, — одернула подругу Линээ. И сорвалась на крик: — Лучники стреляйте во все, что движется! Остальным приготовиться!
— Я дорого обойдусь этим скотам. — Дзейра взвесила меч в руке. Привычная тяжесть вселяла некоторую уверенность.
Михаил заставил себя встать. Он еще не умер — отрадный и не требующий объяснений факт. К подаркам небес следовало относиться бережно — принимая как должное. Михаил проковылял к Трейчу.
— Не идет, — выдохнул годок.
— Яроттцы!
Развернувшись, Михаил увидел близ соседней группы бараков неполную тридцатку солдат. Они неспешными перебежками двигались меж камней — уверенные, неумолимые.
Трейч рванул ворот. С громким щелчком барабан провернулся, утягиваемый цепью… Одна из спиц, врезавшись в грудь годока, опрокинула его и намертво прижала к камням. С изумлением Трейч понял, что не может пошевелиться.
— Мик, — нерешительно позвал он.
Бросившийся к вааркам Михаил остановился. Ему придется выбрать — осознанно разделить жизнь и смерть… Он шагнул назад. Две женщины проводили его понимающим взглядом и повернулись к врагам. Встали плечом к плечу.
— Их не слишком много?
— Мне страшно.
Не тратя времени на крики, они атаковали яроттскую тридцатку. Бой взорвался лязгом танцующей стали. Михаил усилием воли сосредоточился на годоке и ухватился за ворот.
— Давай же!
— Беги идиот!
— Пошел ты!
Дзейра ничем не могла помочь Корноухому, хотя и хотела этого больше всего на свете. Да и свою жизнь требовалось поберечь — для светлого будущего, в которое стоило верить и которого ее хотели лишить. Первый солдат Черного Ветра, не дожидаясь сближения кораблей, удачно избежал стрел и перемахнул на шхуну.
— Зря. — Лепурка закружила меч в смертоносном вихре.
Михаил склонился к лицу годока:
— Если ты не выберешься, мы покойники! Покойники!!
— Берегись! — предостерег Трейч. Мимо просвистело копье. Игнорируя опасность, Михаил продолжал тянуть. Испугаться он успеет потом — когда отвоюет у проклятого ворота хотя бы пару сантиметров.
Яроттский ктан, немного удивленно отметив промах, взял у адъюнкта новое копье и не торопясь прицелился.
Оценив ситуацию на берегу, Линээ приказала двум варкам следовать за собой и прыгнула за борт. Перебирая звенья цепи, она поднырнула под корабль и, понимая всю тщетность прилагаемых усилий, постаралась чуть подтянуть цепь к берегу. Уперлась ногами в обросший ракушкой борт корабля, напряглась, погружаясь в багровый туман удушья. Пусть на волосок, но она сдвинет треклятую цепь… Рядом в ореоле пузырей содрогались от усилий верные ктану ваарки.
Почувствовав слабину в вороте, Михаил повис на спицах барабана, давая годоку возможность выбраться. Трейч не подвел. Лишенный живого ступора ворот с громким скрипом провернулся, цепь опустилась, и корабль беглецов величественно двинулся вперед.
Полюбоваться на морскую идиллию Михаилу не дал Трейч, одним ударом свалив на камни. Над ними просвистело копье.
— Поднимай! — крикнул Михаил, дождавшись, когда шхуна минует опасное место.
Трейч всей массой рванул колесо. Когда сквозь водную рябь, за кормой шхуны, проступили звенья цепи, Михаил подхватил тело одного из солдат и сунул под спицы. Яроттский корабль, преследовавший беглецов, замер в скрежете снастей. Блюдо подано и принято с воем разочарования. Цепь лязгнула о скалу — удар спицы выжал из трупа громкий треск.