— Пластом на кровать — приказала она.
— Я карту изучаю, — грозно нахмурился Михаил и лег.
— Перед болью все равны.
— Это типа намек?
— Хуже. Это типа факт. — Дзейра взялась за бинты. Раздался возмущенный вопль.
***
Миновал десятый день плавания. Вопреки смутным предчувствиям Михаила ничего фатального с беглецами не произошло. Судьба снисходительно улыбалась им, единственно чуть пожурив (чтобы помнили) Трейча, вывалившегося по пьяному делу за борт. Годока стараниями Дзейры с час тащили на буксире. Из воды Трейч выбрался трезвый и злой. Лепурку он подчеркнуто игнорировал — ну не съел и ладно.
Удивительно тихое необременительное плавание — небеса не разверзлись, гром не грянул, попутный ветер наполнял паруса, яроттские мачты не чертили горизонт. Лоуолис уверял — корабль исправно держит курс и послушно приближается к долгожданному побережью.
Посмей кто обозвать идиллию скучной, Михаил бы собственноручно придушил наглеца. Он не желал перемен — в отсутствие мировых катаклизмов его обязанности сводились к своевременному принятию салюта от подчиненных и вынесению согласительных вердиктов к решениям, принимаемым ими же.
— И это замечательно, — вслух сказал Михаил, забросив в рот последнюю ложку супа, поданного на ужин. Комплименты шеф-повару — мясной бульон восхитителен.
Прибравшись на столе, он неспешно двинулся на палубу. Ему хотелось увидеть звезды — всю необъятность искристого полотна, бездонным куполом укрывшего Арк. Увидеть и понять — не далее, как вчера он видел на вечернем небе Груэлла медленно перемещавшуюся белую точку. Она напомнила ему ретрансляционный спутник на динамической орбите, что само по себе ввергло его в некоторое недоумение.
Ктан внимательно осмотрел небосклон. Ярким огонькам звезд и дела нет до человеческих сомнений. Веками светят и ни счесть им числа. Народы приходят, народы уходят, и только они неизменно далеки и прекрасны.
Сдавшись, Михаил покинул наблюдательный пост. Спутник спутником, а ночь и вправду предназначена для солдатского отдыха. И будучи солдатом, точнее приняв в себе оную суть, Михаил постарался последовать собственным советам. Будет утро — найдется и смысл.
Ночь прошла в одно касание — черным крылом, на мгновение затмившим свет. Едва открыв глаза, ктан принял как данность обыденность дня, чему и порадовался в ожидании утренней побудки.
— Подъем Мик, — раздался за дверью привычный оклик Дзейры — Близнецы взошли и нашептали мне, что пора слегка размяться.
— Угу, — односложно ответил Михаил. Наведя парад, он выбрался в сопровождении лепурки на палубу, поднялся на ют и принял задумчивый вид в преддверии повторявшейся с завидным постоянством процедуры.
— Ктан на виду! — скомандовала Линээ. Михаил отсалютовал замершим солдатам и облегченно выдохнул, наблюдая как команда расходится по судну. Церемония соблюдена. День начат.
— Сделано, — отметила Дзейра. — Мик, начнем благословясь?
— Ты бы хоть слова иногда меняла…
Лепурка многообещающе подняла меч. Хмурясь, ктан проследил за танцем бликов на вознесенном к небу лезвии и положил руку на эфес притороченного к поясу клинка. Он не желал повторять предыдущие ошибки, — пока ему не удавалось продержаться против Дзейры и пары минут.
Меч он достать не успел.
— Корабль! — раздался крик марсового.
Глава 13
Полная удивления тишина длилась недолго.
— Ты можешь их разглядеть? — спросил у Дзейры Михаил, напряженно всматриваясь в черное пятнышко у горизонта — тревожную зарубку на аквамарине Арка.
— Ты сейчас пошутил, да? — Женщина недоуменно покосилась на него.
Ктан взглянул на солдат, подтянувшихся на корму. Полный сбор — даже Лууза вылезла из кубрика. Заботы Шарета, надо отметить, пошли ей на пользу. Женщина уверенно двигалась на поправку. Михаил отыскал взглядом алькарийца:
— Лоуолис, к штурвалу.
Эльф молча устремился на корму, где и сменил вахтенного. Через мгновение Михаил присоседился к нему и в ответ на вопросительный взгляд пояснил:
— Придерживайся намеченного курса. Думаешь, догонят?
— Парусность у них посерьезнее будет… При неполной развертке, как сейчас, им потребуется совсем ерунда…
— Неполная развертка…
— Странно конечно… может их корабль поврежден…
Михаил вернулся к борту, дабы не томить соратников ожиданием решения. Четверых бойцов он отрядил на прикрытие эльфа, еще десятерых расставил у мачт. Годока отправил к трюму. Не представляя, что может потребоваться врагу в ходе морского сражения, он постарался предусмотреть очевидные варианты развития событий.