— Где Шарет?!
— Здесь, — прохрипела Лууза. Собрав остатки сил, она приподнялась, чтобы через мгновение рухнуть на тело стегардца.
— Трейч, прикройте! — крикнул Михаил и повернул назад. Суждено ему возвращаться на грань… Дзейра выругалась. Следовать за ктаном в его безрассудных, но праведных жестах ее кво — судьба. Она сшиблась с черно-красными, тесня их от друзей.
— Ты любишь годокское? — спросил Трейч у собрата по небу.
— А то!
Годоки повергли яроттцев в панику. О стену хижины влажно шлепнула оторванная рука. Затем голова. По надкрыльям в жесте отчаяния щелкнули несколько мечей.
Михаил взвалил Шарета на плечо и охнул:
— Заелся ты…
— И эта не легче. — Дзейра с трудом подняла Луузу.
— Отходим!
Солдаты дисциплинированно отступили.
— За ними! Взять! — надрывался яроттский ктан, мотаясь по помосту. Опустевшие жертвенные столбы копьями вонзались в самолюбие. — Где лучники?!
— Сейчас, — пропыхтел Михаил, на бегу опрокидывая забытую яроттцами лампу, что одиноким светляком трепетала на дровах, приготовленных к аутодафе. В небо ударили языки пламени — разлитый сейбин занялся мгновенно и всеобъемлюще. Немудреный и уже проверенный способ заявить о себе. Спасенные эльфы захохотали, отступая от живых факелов. Огненное безумие не остановить.
— Воду! Тащите воду! — заметался меж бараков крик.
— Попробуйте, — процедил Михаил, карабкаясь на холм. За песчаной проплешиной вершины возвысилась стена леса. А сил не осталось… В мышцах перекатывалось битое стекло, терзая остатки воли.
— Отдай мне! — С Михаилом поравнялся один из спасенных эльфов и рывком перебросил Шарета к себе на плечи. Силен остроухий.
— Я сама… — прохрипела Дзейра в ответ на попытку помочь ей.
Ктан ускорился. Лесные угодья расступались тенями — мелькали стволы, ветви, лианы, коряги и мшистые валуны. Бойцы молча форсировали ложбины и буреломы, карабкались и падали… И бежали, бежали, бежали, наполняя воздух надсадным дыханием.
— Кажется, я сейчас… — Михаил пробил кустарник и вывалился на змейку пляжа — под ноги окровавленной Линээ. Ваарка замерла и медленно опустила занесенный кинжал.
— А ты рисковый парень Мик…
— В лодку, живо… — приказал Михаил песку. Руки подогнулись, и он едва не клюнул пляж носом. Трейч дружеским хлопком воздел ктана на ноги и заботливо прислонил к барке. Чувствуя, как сапоги радостно заливает холод, Михаил проследил за посадкой бойцов и окликнул: — Лоуолис!
— Уже, — эльф занял место рулевого.
— Кто на весла?
— Ты сперва в лодку залезь, — буркнула Дзейра, примериваясь к уключине.
Перевалившись через борт, Михаил приник к кормовой настройке, перевел дыхание и жестом показал, что неплохо бы начать грести:
— Плывем к заставе… довершим начатое…
— Дело говоришь, — возликовал Трейч. — Мой ктан…
— Наш ктан, — поправила Линээ.
Разрезав водную гладь, корабль устремился к цели означенной клубами дыма. Михаил прислушался к сиплому дыханию солдат и мысленно выругался. Они устали и ранены. Запекшая корка крови на каждом. Любое движение — боль.
С тихим плеском весла отмеряли метры. Под руку скользнул эфес.
Запах гари стал нестерпимым.
— Стоп. — Михаил встряхнулся — Лоуолис к берегу.
Барка плавно ткнулась в придонную гальку. До заставы рукой подать. Один рывок — и смерть вернется.
— Останься здесь, — приказал Михаил Зроо.
— Но…
— Выполнять!
Развернувшись, ктан осторожно шагнул в нависшие над берегом заросли. Следом легким треском обозначилось движение бойцов. Кусты поредели, на листве появились алые отблески. Крики и гул пламени зазвучали отчетливей, ярче, страшнее. Михаил пригнулся, используя последние остатки лиственного прикрытия, на лицо невесомо легли нити паутины. Он хотел смахнуть их в приступе досады и замер в виду открывшейся картины. Пламя с завидной скоростью пожирало заставу — черные груды бараков плевались в небо языками огня и жирными клубами дыма. Уцелевшие яроттцы суетливо бегали на фоне пламени, ища укрытие от адского жара.
Обрадованный масштабом причиненного ущерба, Михаил оглянулся на друзей:
— Никого не жалеть.
— Может оставить для допроса? — шепнула Дзейра.
— Ни к чему. У нас нет альтернатив в маршруте.
— Не поняла, но звучит убедительно.
Солдаты клином выплеснулись на территорию заставы. Первым умер яроттец, отлучившийся справить нужду. Далее смерть на одиночек не разменивалась.
Михаил всей массой врезался в одного из вояк Ночного ветра. Нелепо взмахнув руками, мужчина нырнул в алые извивы пламени — огонь плеснул довольным гулом. Ктан отшатнулся и подцепил на меч следующего противника. Яроттец завизжал, пытаясь одновременно зажать рану и сбить с рукавов пламя. А рядом новый враг — успевший прийти в себя боец — седой, в шрамах, поднаторевший в ратном деле