— В смысле? — Ктан оглядел напряженных бойцов.
— Помоги ему. Избавь от агонии, — прошептала Линээ, осторожно прикасаясь к мечу.
— Что?!
— Ты — ктан.
Михаил быстро отступил от женщины, влетел спиной в кусты и отчаянно мотнул головой:
— Какого хрена…
— Мик, каждое мгновение — дикая боль. — Голос ваарки стал жестким, непреклонным.
— Я… — Михаил глубоко вздохнул. И от чего он посчитал Линээ хрупкой? Кремень, сталь, воплощенная в плоть. — Марш на яроттский корабль. Осмотреть и подготовить к отплытию. И не забудьте про Шарета с Луузой.
Солдаты понурыми тенями растворились в ночи. Никто из них не жаждал увидеть действо, что неминуемо произойдет у яроттского костра.
— Мик, — хрипло позвал Лис. Голос сорвался в полный боли стон.
Михаил проводил пустым взглядом язык огня. В голове звенела пустота — реальность смазывалась серыми полутонами.
— Мик…
Ктан медленно приблизился к умиравшему.
— Я здесь.
— Мне больно…
— Знаю, — Михаил опустился на колени, стараясь не смотреть на искореженное тело эльфа.
— Помоги мне… — Голос алькарийца дрогнул. — Где я?
— Рядом.
— Хочу… к Стилисе… Мне так жаль…
Лис выгнулся дугой, сгребая листву и травы в судороге подступавшей смерти. Михаил ударил в сердце. И зашипел, стараясь удержаться от крика. «Кто такая Стилиса?» — вопрос нахлынул мучительной болью. В груди — пустота, точно остановился маятник исправно тикавший до сих пор. «Кто такая Стилиса?» — вопрос не оставил ничего от некогда полного мира. Михаил тщательно вытер меч пучком травы.
— Надеюсь, ты счастлив там приятель. — Михаил запрокинул голову к непроглядно черному небу. Пустота объяла Груэлл. Чеканя шаг, ктан спустился к кораблю.
— Мик? — У сходней с фонарем в руках стояла Дзейра. Круг света скользил по застывшему кустарнику.
— Докладывайте.
— Мик…
— Я жду.
— Транспортник. Запасы продовольствия и воды в норме. Оружия нет, есть мелочевка из личных вещей и кое-какие лекарства. Ничего серьезного, — отрапортовала лепурка, твердо глядя на командира. — Мы готовы отплывать.
— Мик, ветер попутный, — донесся с кормы голос Лоуолиса.
— Поднять парус. Фонари и якорь долой. — Михаил взбежал по сходням и пристроился у мачты. С негромким хлопком развернулся парус. Сгустилась тьма. На удалявшемся берегу взвихрились яркие искры лесной жизни — танец бликов и теней, обрамлявший чернильную ленту реки. Михаил закрыл глаза, прислушиваясь к мерному плеску за бортом.
— Впереди пост, — прозвучало рядом. У правого плеча ктана смутным силуэтом пристроилась Линээ.
— Я знаю.
— А я знаю, что ты знаешь. Но мне, как лекарю, важно видеть тебя в каюте, а позвать тебя никто не решается.
— Я не ранен.
Женщина шаркнула ладонью по плечу ктана и демонстративно осмотрела пальцы.
— Я не специалист, но похоже на кровь…
Михаил почувствовал саднящую боль, горячими укусами скользнувшую по руке. Молча развернувшись, он прошаркал в каюту. Споткнулся на пороге и попытался что-либо рассмотреть в наполненной дыханием темноте.
— Это я, — прошептал Шарет.
— А почему шепотом? — поинтересовалась Дзейра.
Вспыхнул золотистый огонек выкрученной на минимум лампады. Михаил дернулся, потом присмотрелся к встревоженным лицам вокруг и молча устроился на стуле, подвернувшемся под ноги.
— Линээ, — окликнул он. — Больно ведь…
— Иду, — отозвалась женщина, перебирая сумку.
— Что будем делать? — спросил стегардец, дождавшись конца перевязки. Бойцы затаили дыхание. Михаил пересчитал их, оценил число и сгорбился.
— Думаю, до поста дня полтора, — быстро сказала Дзейра.
— Через день мы бросим корабль, — медленно начал Михаил. — Пост обойдем. Лоуолис, Халь, Олькир поведут…
— Предис? — уточнил Олькир.
— Схватываешь на лету.
— Сделаем крюк к отрогам Рельти… — Эльф задумался.
— Крюк? — Шарет горестно вздохнул. — Ненавижу марши. У меня в боку дыра…
— Да какая к Эфгу дыра? — Линээ всплеснула руками. — Вот у меня в груди… Я лекарь, мне надо верить.
— Угомонитесь инвалиды. — Дзейра хмыкнула и обратила взор к начальству. — Поплывем ночью?
— Нет. Пристанем к берегу. Люди устали.
— Пойду, озадачу годоков. Пусть высматривают пристань. — Линээ развернулась к выходу и украдкой поморщилась.
— Я с тобой, — торопливо сказал Шарет. С ним засобирались и остальные. Каюта опустела в мгновение — остались только запахи и тоскливый полумрак.
Михаил недоуменно посмотрел на Дзейру.