— Яроттцы обратили течение Риг-ро вспять. Привлекли к делу одного из Верховной четверки.
— Слабовато для Верховного…
— Риг-ро не простая река. Проклятые воды напитаны магией — древней Силой, чьи адепты давно превратились в прах. Суметь потревожить ее покой — вершина искусства.
— Тайна на тайне и тайной погоняет. — Михаил сумрачно осушил бокал. — Ничего нового вы мне не сообщили.
— Наши знания действительно ущербны, — покладисто согласился Тельрис. — Водные просторы — лучшие оковы искателям утерянных знаний.
— Не помню большой воды на юге Лепура.
— Выбрось те карты. — Тельрис разлил по второй. — Арк и Лега сливаются, отрезая Фо-риг с востока и севера. Просторы Дзомы омывают Ваар, Бриндгор Лепур и Алькари с юга.
— И надо полагать единственным освоенным простором является Арк? От Яротты с приветом?
— Мы потеряли сотни кораблей в попытках пересечь Дзому и Легу.
— А вы уверены, что там, за просторами, есть куда стремиться?
— Иногда наши берега посещают гости… бессловесные безумные твари… — Командующий закрыл глаза, вспоминая. — Хотелось бы мне знать…
— Детища магов? — озвучил предположение Михаил. Беседа увлекла.
— Описание тварей Верхнего Мира ты найдешь в любом академическом бестиарии. С иллюстрациями.
— Верхний мир. — Михаил заинтересованно подался вперед. След взят. Рядом с верхним миром может найтись и боковой — с полузабытым домом.
— Вопрос не ко мне, — развел руками Тельрис. — Если интересно, поговори с магами в Предисе.
— В Предисе?
— И мы непосредственно подошли к интересующей меня теме. С вами хочет поговорить Совет и доверенное лицо правителя Алькари. Вероятно, вы сможете пролить свет на происходящее. Совет нервничает при столь нетипичном поведении противника.
— Они еще не видели нетипичного поведения, — буркнул Михаил. Громче добавил: — Едем в полном составе?
— Безусловно.
— Когда выезжать?
— С утра. Твоих людей предупредят.
Михаил шагнул к выходу и замер, остановленный окриком алькарийца:
— Последний вопрос Мик. Цвет твоих глаз…. Никогда не видел подобного.
— Цвет рожденных в год Пульсара, — на автомате ответил Михаил. И тут же мысленно отвесил себе тумака за несдержанность.
— Заметь, я не спрашиваю откуда ты родом, — улыбнулся Тельрис. — К слову о тайнах…
Кивнув, Михаил споро выбрался из шатра, удалился на пару шагов от бдительных часовых и остановился, впитывая прохладу дождя. Сумбур мыслей утих — придет время, появятся решения. Гадания ни к чему. Ктан не торопясь двинулся в обратный путь — одинокое пристанище манило заветной тишиной. Тропинка послушно стелилась под ноги, неся навстречу вестовых, адъюнктов и рядовых солдат, стремившихся найти себя в вынужденном безделье.
Завидев очередную группу бойцов, Михаил свернул с торного пути и углубился во влажный лесной полумрак. Заблудиться он не заблудиться, благо противостояние мало напоминало девственные джунгли, но минимум уединения сыщет. И если повезет, сумеет найти и насладиться дарами алькарийской природы. Он сорвал пару ягод земляники, положил на язык… Закрыл глаза, вспоминая вкус. Маленькая радость и ктану приятна.
Михаил присмотрелся к земляничным россыпям, осторожно тронул крохотные листики ладонью и быстро ретировался, испытывая необъяснимое чувство досады.
Шатер встретил темнотой и аскетичным минимализмом. Придавая обстановке чуть больше тепла, он запалил пару ламп и завалился на дальнюю от входа лежанку. Тихо скрипнули доски. Власть теней стала абсолютной — на стенах, циновках, в голове. За ними забавно наблюдать, чувствовать их — некомфортно.
Ближе к вечеру заглянула Баата с ужином. Ктан настоятельно рекомендовал ей этого не делать, но женщина упорно появлялась три раза на дню — с точностью до минуты. Молча сервировала стол и удалялась.
— Как остальные? — Михаил нехотя сел на лежанке.
Ваарка удивленно оглянулась на ктана.
— Сидят у костра в соседней роще. Едят.
— Завтра уезжаем. Вас предупредили?
— Да. Хлеба хватит?
— Более чем, — процедил Михаил. Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться: — Могу я поинтересоваться причиной твоей демонстрации? Мы выбрались… Что на… еще?!
— Не все.
— Значит, не оправдал, — понимающе закивал Михаил. — Вы доверили мне жизни, а я не оправдал! — Он вскочил, успев заметить в глазах Бааты проблески слез. Жалость и боль… И крохотный намек на его правоту. — Свободна. За старшего по-прежнему Линээ.