— Да, Мартин? — говорю сухо и сдержанно.
— Ну ладно, ладно, не сердись.
— Не имею привычки.
— Обедала?
— Не имею привычки.
— Не валяй дурочку, желудок угробишь — какой потом от тебя прок?..
Таким образом мне приходится приехать в контору, где шеф тащит меня в столовую.
За обедом он признается, что недоумевает: почему это я спихнула на Йонаса свой самый козырный проект — он, Йонас, что, мой протеже?
— Нет, Кати, ты пойми меня, пожалуйста, правильно, — спешит оговориться шеф. — Если ты его продвинуть хочешь… из каких бы там ни было соображений — нет, он-то парень способный…
— Я ж тебе давеча так и говорила, — смотрю на него, набычившись. — Говорила, говорила.
И ощущаю внезапную злость. От работы в сфере строительства поневоле грубеешь, огрубела, безусловно, и я, но сейчас мне все равно хочется еще раз макнуть его носом, чтоб не думал, что на меня безнаказанно орать можно.
— Просто у тебя, — говорю, — недавно была «дельта». Тебе отшибло память, да так и не пришибло обратно.
— Ну я ж извинился уже… Ну, Кати…
На хрен мне, думаю, твои извинения. Просто тебе вдруг приспичило, чтоб именно я работала именно на этом проекте.
— Да ладно, не дрейфь. Никуда я от тебя не уйду, — говорю ему спокойно.
Он же этого боится.
Могла бы при таком случае прибавку к зарплате потребовать, что упускаю наихалатнейшим образом.
Мартин вроде успокаивается, но кто не успокаивается — это Франк. Он ведь не помышлял о том, чтобы отпускать меня с проекта, а Йонас ему там на фиг не нужен. Таким образом мне становится понятно, почему шеф на меня наехал, и я в очередной раз убеждаюсь, что у Франка на меня виды иного характера, непрекращающиеся, так сказать. И тут уже ему Йонас помочь не в состоянии.
А я не в состоянии помочь ему, потому что у меня виды совсем на другое: я хочу, чтобы в ЭфЭм немного отошли от меня. Может, отошли перманентно. Да, я так хочу. Я сама так хочу.
Йонас хоть и не бросает своих привычек и отсутствием «планов на выходные» по-прежнему не обижен — возводит меня в статус обожествления. До этого, наверно, просто не прочь был переспать, теперь же упрочняется в обожании безоговорочном и бесстрадательном. Узнаю от Рози, что он по пьяне кому-то признавался, что, мол, с какой бы девушкой ни проводил время — всегда в состоянии представить у нее мой облик, а от этого, мол, «драйвит шустрее».
Этак мы — все мы, не только я и Йонас — коллективно толкаем перед собой густой, мрачно-темный «ноябрьский» декабрь, катим его подобно здоровенному кому из грязи, каменюк и старых листьев. Ком от скатывания, понятно, только растет и вырастает выше нашего роста. В него набивается куча всего, а проект, как я слышу, разрастается. Только меня теперь нет на нем. И я, полагаю, не вернусь.
Франк ценит рождественские праздники, а потому все важные «активити» обычно ставит максимум на девятнадцатое, не позже.
Йонас тоже собирается в отпуск под «Сильвестр», то есть под Новый Год, но так, чтоб с запасом — чтобы начать провожать старый, да основательно.
От этого ему, правда, ой, как сомнительно. Он стоит сейчас передо мной, как раз поделился своими планами.
— Да езжай, конечно, — разрешаю я. — Чего? — когда он ушам своим не верит. Отмахиваюсь: — Мне нормально.
— Так, алё… — тыкает его Рози. Она давно уже им «отболела», если вообще когда-либо болела безответным влечением к какому-либо мужчине.
Йонас смотрит на меня такими глазами, как будто не прочь и меня с собой прихватить.
— Ниче, потом отработаешь, — посмеиваюсь я.
— Ты знаешь, что я охреневаю от тебя? — медленно и веско произносит Йонас и… запечатлевает поцелуй на моей щеке.
Рози шутливо-неодобрительно качает головой, как если бы хотела поругать его за то, что он распространяет на работе коронавирус.
— Ладно, ладно, погуляй там, — покачиваю головой я. — Тебе расслабиться нужно.
Не один же он туда едет, в самом деле — чего меня лобзать?
— Ты знаешь, что я почти забыл, куда хотел ехать?.. И зачем?.. — Йонас просто, не грубо, но и не робко берет меня за руки.
— А ты поезжай — вспомнишь! — советует Рози.
— Эт-то еще что такое! — возмущенно трубит проходящий по коридору Мартин.
— Это ничего такого, — спокойно отзываюсь я.
— Это фрау Херрманн подписала мне отпуск, — произносит Йонас, глядя мне в лицо и не выпуская моих рук из своих. — Спасибо, Кати.