– Эвин! Ты что, не понимаешь, как ему плохо? Мэй знает про детей, про сестру, и даже не может их увидеть. Кстати, как она?
– Да все так же, – вздохнул маг, понимая, что все его аргументы точно так же разобьются о стену юной убежденности в собственной правоте и неуязвимости. – Раны понемногу заживают.
– А правда, что …
– Правда, – кивнул маг. – Она теперь стерильна так же, как и брат.
– Но, с другой стороны, чудом осталась жива.
– Да. Собственное потомство неплохо погрызло ее изнутри. Человек умер бы от болевого шока, а она прожила достаточно, чтобы дождаться нас. Или, что куда более вероятно, чтобы стать первой пищей малюток.
– Мне кажется, ты опять пытаешься меня учить. Не надо. Я… я поняла.
– Хорошо, – слабо улыбнулся маг. – А то я уже боялся, что ты к Данейин полезешь.
– Я ее боюсь, если честно. Как там Лексаз сказал… «Пережитое расшатало границы ее сознания».
Маг, не выдержав, скорбно уперся кулаком в челюсть. Почему она не может просто делать то, о чем попросили, и не более того? Всюду сует свой нос, всюду имеет личное мнение… Раздраженно выдохнув, Эвин поднял на Аори утомленные чужой глупостью глаза.
– Оно, конечно, так. Могло бы быть. Вот только у Дани в крови наблюдается тот же самый «вирус», что и у Мэя. Просто немного иной направленности.
– Патриарх? – пораженно ахнула девушка. – Он и над ней колдовал?
– Да, и гораздо дольше. Если в случае с Меатином я смог заблокировать действие заразы и помочь крови обновиться, то Дани… Изменения в ее сознании стали необратимыми несколько лет назад. Можно уповать на иллюзии, но она уже не придет в себя.
Прервав на середине невольно вырвавшийся тяжелый вздох, Аори прислонилась спиной к стене коридора, куда Эвин вытащил ее из камеры майда. Охранники, вынужденные нести круглосуточное дежурство у входа в камеру, как раз сменились, и новоприбывшие позволили себе несколько недоуменных взглядов в их сторону. Заметив это, Эвин жестом предложил девушке переместиться немного подальше.
«Пожалуйста, поговори с ними. Я хочу увидеть сестру. Только я понимаю, как ей плохо, больно, страшно. Я… Я так ее люблю! И так счастлив, что ее спасли, что малыши не остались с Найтиром. У меня не было больше никого в этом мире, понимаешь? А теперь может появиться целая семья! Я буду следить за каждым их шагом, обещаю! Помоги мне, пока не стало слишком поздно…»
– Ты слишком эмоционально все воспринимаешь, – заметил маг, как-то уж чересчур внимательно всматриваясь в лицо Аори. Но она ничего не заметила, вновь сжимая кулаки, но теперь уже не от злости.
– Знаешь… – голос сорвался, и девушке пришлось начать ниже. – Знаешь, если бы я каждый день с таким сталкивалась, было бы проще. Но мне не хочется.
– И нам не хочется. Думаешь, легко осознавать, что финальный удар по психике дочери Найтир нанес, уже якобы завершив разговор с Ланой?
– Как он мог это сделать при изменяющих? Вы ведь могли защитить Данейин!
– Да, конечно, ты права… А может, и нет. Наши силы, к сожалению, не безграничны. И мы предпочли отдать их спасенным людям. Что бы Найтир не говорил, а среди них преступников практически не было. А вот двое из трех числились пропавшими без вести. И сломать заклятие патриарха… Не знаю, Аори. Может, этого он и хотел, – обессилить изменяющих? И атаковать, когда мы отвлечемся на защиту майды. Ты бы могла принять это решение, возложить на себя ответственность?
Энергично растерев лицо ладонями, девушка кое-как заставила себя успокоиться, хотя кончики ушей все еще оставались пунцовыми.
– А как же малыши, Эвин? Я правильно понимаю, что Найтиру их возвращать никто не собирается?
– Еще не знаю. Но убить их мы точно не можем, хоть направленным ударом, хоть, как это обычно называется в официальных документах, «оставлением в опасности».
– Что ж, – развела руками Аори, выпрямляясь и делая шаг в сторону. – Раз мне с Мэем общаться нельзя, то, конечно, он мне ничего не говорил по этому поводу.
– А ну стоять, – Эвин успел ухватить за рукав глупую девчонку, не понимающую, когда не стоит выделываться. – Быстро выкладывай.
– Не здесь.
Девушка выразительно стрельнула глазами в четко нацеленный на них стеклянный глаз под потолком. Как она давно догадалась, явная камера была скорее отвлекающим фактором, и в действительности съемка и прослушка велись из нескольких скрытых мест одновременно.