– А чем это хуже любого другого варианта? Например, выжить, вылечиться, и снова отправиться на поле боя? Где напротив – точно такой же вылеченный?
Поперхнувшись, Аори не нашла, что ответить. Вообще-то, это был ее собственный вопрос.
– Да и майды… Мы с ними на одно лицо. Они тоже могут оставить свою жертву избитой или смертельно раненой, только ради забавы, без каких-либо намерений ею поживиться.
– Как и люди… – девушка потерянно подперла лоб ладонью. – Да, мы похожи.
– Только не в том этически виноватом смысле, который ты этому придаешь. Психика, понимаешь? Психика у людей и майдов не настолько различна, как примитивнаая физиология. В разных телах происходят одни и те же химические процессы, и, например, в нашем обществе тоже немало таких вот найтиров и их дочерей, которых день за днем насилуют.
– Он действительно её насиловал? – смутилась девушка. – Я это просто так сказала… Я думала, Дани и сама была не против.
– Насилие бывает не только примитивно физическое. Сломать психику ребенка так, чтобы он считал, что происходящее с ним – единственно возможное, что отец всегда прав, что сопротивляться нельзя… На фоне этого меркнет даже сам факт соития.
– А у майдов есть религия? – пробормотала покрасневшая девушка, пытаясь увести разговор в сторону. В первую очередь потому, что ей и самой было неподдельно интересно, но Аори боялась, что расслабившийся в кресле взрослый, опытный мужчина как-то неверно ее поймет.
– У всех есть подобие религии.
– И что, в ней не считается грехом подобное?
– Смешная ты. Грехами всегда называли те желания, что были самыми сильными и самыми трудными для исполнения. Кроме того, разве ты знаешь какие-то абстрактные грехи? Например, летать по небу в лучах заката?
– Нет, – неожиданно твердо ответила Аори. – Знаю, что все они рождаются из чувств. Перестань чувствовать, перестань желать, убей свою собственную душу – и будешь идеальна. Чиста.
– Точно, – усмехнулся Тройн. – Майды не особо увлекаются подобными рассуждениями, предпочитая реализовывать собственные порывы. Наиболее твердой религией в их обществе является культ патриарха. И то, что Мэй смог выступить против собственного отца вопреки всему случившемуся… Я считаю, это подвиг. И, со своей стороны, сделаю все, чтобы его не забыли. Это важный шаг, толчок к выходу майдов из многолетней слепой кабалы.
– Почему?
– Патриарх солгал своему народу.
– Так это не он солгал. Это его изменяющие обманули, еще и сына заколдовали.
– А это – уже свидетельство лжи о непобедимости патриархов. А?
– Ты в этом лучше разбираешься, – махнула рукой девушка. – Хорошо, что мне не нужно придумывать ничего подобного. Голова б сломалась.
– А чем бы ты хотела заниматься?
– Не знаю. Ничего не хочу.
Немного приоткрыв губы, Аори провела по ним краем бокала и слизала капельки жидкости. Тройн как-то задумчиво и оценивающе на нее при этом посмотрел, но ответил вполне серьезно.
– Готов поспорить, что это не так. Я еще ни разу не встречал человека без желаний. Даже самый апатичный в конце концов начинал требовать, чтобы я от него отвалил со своими дебильными вопросами.
Фыркнув, девушка со стуком опустила бокал на гладкую столешницу. Что-то Лексаз ей маловато налил. Жадина. А вот самого от выпитого таки потянуло на осуждаемую философию.
– Ну, ладно! Я хочу, чтобы все поскорее закончилось. Хочу вернуться домой.
– Ты можешь отправляться хоть завтра.
– А ты?
– А я… сама знаешь.
– Ну и какой в этом смысл?
– А что, во всем должен быть смысл? Ты ни разу не звонила друзьям рассказать, как прекрасен листопад в парке? Или как невесом и волшебен первый снег?
– У меня были слегка иные темы, – криво улыбнулась девушка. – Звонила, конечно.
– И зачем? У них что, своих окон нет?
Нахмурившись, Аори подняла на Тройна упрямые глаза.
– А что, если я просто не могу по-другому поделиться с ними своими чувствами? Если у меня нет других слов?
– И ты не думаешь о том, что смысла делиться нет? Не ищешь выгоды, не проводишь расчеты? Просто делаешь что-то для души.
– Да.
– Вот и я так же.
– Завидую я тебе, – вздохнула девушка, вновь обхватывая колени обеими руками и устраивая подбородок на локте. Одна нога соскользнула, и Аори принялась ей непринужденно покачивать.
– Мне? – хохотнул Тройн. – С чего бы?
– Твоя жизнь. Ты был в стольких местах, услышал столько мнений, рассказов… Видел множество… всего. А у меня случается лишь то, что решили другие. Ничего хорошего и интересного. Да, в Альдрии жизнь кипит, но разве в этом есть что-то хорошее? И даже в происходящем я участвую постольку-поскольку.