— Достаточно близко? — я старательно держала себя в руках, но чувство обиды помимо воли желчью просачивалось сквозь мои зубы.
— Камилла. Ты позвонила в шесть утра чтобы устроить мне допрос? — старательно скрывая раздражение за мягким фальцетом просопел он. — Может быть нам, всё же, стоит обсудить это при личной встрече?
— Может быть не будет никакой личной встречи.
Он шумно и отрывисто вздохнул, но сумел-таки сохранить равновесие.
— Как скажешь, — обманчиво-мягким тоном произнёс он и от его слов у меня мгновенно потемнело в глазах и похолодела кровь в жилах.
Я изо всех сил зажала рот ладонью, стараясь не выдать себя, но из груди всё равно вырвался легкий сдавленный всхлип.
— Кэм, прошу тебя, не надо. Я этого не выношу, — прошептал он. — Я сейчас приеду и мы спокойно поговорим, ладно? — он произнёс это довольно мягко и ласково, с искренней заботой в голосе, но я всё равно уловила в его словах какую-то усталую небрежность, словно подобные ситуации в его практике были в порядке вещей и улаживать их стало тягостным и весьма утомительным обязательством.
Должно быть, он проходил через это не раз, со многими девушками. Впрочем, не думаю, что их у него было так уж много. Не потому что он не мог, а потому что не хотел. Но, готова поспорить, что оказавшись в его постели каждая из «счастливиц» попадала в ту же ловушку, что и я. Каждая так беспомощно и наивно влюблялась. И в этом не было абсолютно ничьей вины — с ним просто невозможно иначе.
— Послушай, — чуть успокоившись, выдохнула я. — Это не истерика, Майкл. Правда. Ты всё не так понял. И не стоит никуда ехать, я в полном порядке.
— Ты уверенна? — стараясь скрыть тревогу за как можно более ровным тоном, спросил он.
— Конечно, не волнуйся, — собрав всю свою волю в кулак, выдохнула я.
Майкл тяжело вздохнул.
— Ладно, — нерешительно прошептал он наконец, и между нами вновь повисло молчание. — Но если ты, всё же, захочешь поговорить… — его голос звучал вкрадчиво и мягко, он словно уговаривал капризного и упрямого ребёнка, от которого не знал чего ожидать, и этого-то моя гордость уж никак не могла стерпеть.
Шумно вздохнув, я на мгновение закрыла глаза, собираясь с мыслями и, окончательно взяв себя в руки, отчеканила холодным и сдержанным, профессиональным тоном.
— Я не вчера родилась и прекрасно понимаю, что тебя беспокоит. Но, могу тебя заверить, Майкл, что я пока ещё в своём уме. Если вдруг тебе нужны какие-то официальные гарантии, мой юрист завтра же подготовит документ о неразглашении и мы уладим все формальности.
— Не говори ерунды! — сдержанно и тихо, но всё же довольно уверенно возразил он. В тоне его вполне отчетливо ощущались дискомфорт и стыдливость, но при этом Майкл даже не попытался как-то опровергнуть мои догадки.
Я вдруг ясно поняла, что была для него не более чем симпатичной девочкой, не первой и не последней, просто оказавшейся на его пути в момент слабости и немного скрасившей его тоскливое одиночество. Он никогда не смотрел на меня, как на нечто большее. Это было лишь красивой иллюзией, кратким мигом, в который мы оба, руководствуясь каждый своими принципами и эгоистичными желаниями, по собственной неосмотрительности и несдержанности, поддались соблазну. И теперь, донимая его звонками и расспросами, я стала для него ничем иным, как очередной проблемой, которую нужно было аккуратно и бесшумно решить.
Боже мой, Камилла, и как ты сразу этого не поняла?
Очевидно же — этот человек никогда не собирался строить ни с кем никаких отношений. Неужели я и правда надеялась, что сумев на мгновение привлечь к себе его внимание, вдруг стала для него кем-то особенным? Ну просто верх наивности! Он, мать твою, должно быть, настолько прожжён и закалён этой гребанной жизнью, что такой ерундой его уж точно не пронять. Сколько таких дурочек день ото дня убивались по нему? Он, конечно же, никогда не поведётся на какие-то сентиментальные сопли и сказочки на ночь — не того поля ягода. Да Майкл на пушечный выстрел к себе никого не подпустит!
Что ж, родная, поздравляю — это станет тебе отменным жизненным уроком. В конце концов, моя формула, как всегда, сработала безупречно. Это был секс. Просто секс. Пусть и не самый обычный, в этой его очаровательно-невинной, да едва ли не романтичной манере, а-ля Джексон стайл, что, как показала практика — опаснее всего. Разыграно превосходно. Тут даже нет к чему придраться. Ведь всё это время он оставался добрым и славным, заботливым парнем, а бесстыдным провокатором известных событий выступала именно я. И что самое забавное, ну просто вишенка на торте — я даже не могла на него за что-то злиться! Ведь он и сам, скорее всего, поступал таким образом абсолютно ненамеренно, в этом не было никакого злого умысла и расчета, он и правда совсем не хотел мною воспользоваться или как-то обидеть — это просто был его способ выживания в сложившихся жизненных обстоятельствах. Для человека, обременённого такой славой, постоянно ощущавшего себя под прицелом, любые отношения становились огромным риском. И лишь ему одному было дано решать, оправдан ли он. Ведь, всё же, Майкл был человеком, и ничто человеческое ему не чуждо.
Мой очаровательный, милый мальчик, ты и правда оказался самым настоящим джентльменом. Поиметь девушку так заботливо и осторожно — это, надо признать, невероятный талант!
Думаю, теперь я гораздо лучше понимала, как работает этот бесхитростный механизм. Не знаю, осознанно ли, но Майкл очень умело использовал своё обаяние, харизму и статус, как наживку. С большой осторожностью. Аккуратно приглядываясь. Потому что, готова поспорить, оказаться в постели Короля — это вам не шутки и не какая-то безделица. Он без труда мог бы уложить туда едва ли не любую, но был слишком осмотрителен, осторожен и далеко не глуп. Но и я была не так наивна, как ему могло показаться. Вот только, попав на его крючок, так легко потерять бдительность, ведь есть в нём и его манере что-то настолько притягательное и будоражащее, что каждая мелочь становиться вдруг какой-то особенной. Быть с ним сравнимо разве что с ощущением эйфории от прихода — попадая в зону ты видишь всё в невероятно красочном свете, тебя уже ничто не волнует и ты готова бездумно отдать всё, за призрачную возможность оставаться в этом обманчивом состоянии как можно дольше.
Я глубоко вздохнула, с ироничной улыбкой покачав головой. Странно, что я, со всем своим опытом, бдительностью и проницательной дальновидностью, сразу не прикинула, что к чему. Пожалуй, впервые в жизни я по-настоящему ощутила каково это, когда эмоции и чувства встают на первый план и абсолютно затмевают собой рассудок. Потрясающе!
Может быть, если бы я была чуточку посдержаннее и не вынудила его поторопиться, всё сложилось бы как-то иначе. Но вместо этого я просто взяла — и так бездумно все испортила.
Однако осознание этого факта, почему-то, не причиняло мне боль, совершенно нет. Скорее наоборот — я вдруг ощутила какое-то поразительное облегчение. Возможно от того, что ситуация вдруг стала мне кристально ясна и мои убеждения и ожидания в который раз оправдали себя. Я вновь ощутила, что твёрдо и прочно стою обеими ногами на земле, впрочем, даже тверже обычного. Пусть на мгновение ему и удалось сбить меня с толку и я почти поверила в то, что по-настоящему могла бы его полюбить. Но, всё же, пережив эту историю, я отказывалась чувствовать себя жертвой. Ведь мы оба получили то, чего хотели — удовольствие и вполне себе интересный, неоценимый опыт. Так что же тут ещё добавить, кроме как:
— Было очень приятно с Вами познакомиться, мистер Джексон. И, прошу Вас, не волнуйтесь ни о чем. Даю слово, всё останется между нами. Доброй ночи. Я Вас больше не потревожу.
========== 14. Вода, Пламя и Путеводная Звезда ==========
Комментарий к 14. Вода, Пламя и Путеводная Звезда
Описанные в данной главе события ни в коем случае не являются пропагандой употребления запрещённых веществ.
Постарайтесь воспринять опыт ГГ лишь в философском ключе. Спасибо. С уважением, автор.
Очередная неделя началась для меня самым что ни на есть «наилучшим образом» — с бодрого и весьма динамичного кармического пиздеца, который я собственноручно и так виртуозно решила себе устроить. Видимо, прошлой недели мне было недостаточно и я всерьёз взялась за проверку возможностей и пределов своей нервной системы и психики. Что ж, надеюсь, что призрачное успокоение гордости и секундное ощущение сомнительного триумфа того стоили. Потому что после разговора с ним утешаться мне было больше нечем.