— Я, между прочим, душу вложила. Не издевайся! — сдавливая смех, наигранно возмутилась я.
— Да я серьёзно! В тебе определённо есть артистические данные, крошка.
— Да уж, — рассмеялась я, стараясь не выдать того, насколько приятен был мне его комплимент.
— Почему ты выбрала именно Лос-Анджелес? — чуть успокоившись и на мгновение задумавшись, спросил он.
— Не знаю. Думаю, в тот момент это случилось скорее интуитивно, чем осознанно.
— И всё же? Ты никогда не мечтала стать актрисой или что-то в этом роде?
— Не-ет! — рассмеялась я в голос. — Это точно не моя история. Но мне всегда хотелось жить в большом городе с огромным количеством возможностей и перспектив. Сейчас я, скорее всего, выбрала бы Сан-Франциско. Или Нью-Йорк. Но десять лет назад он показался мне слишком грязным, холодным и недружелюбным. А L.A., знаешь, несмотря на все минусы, в этом городе есть своя неповторимая энергетика и атмосфера — это странное сочетание мегаполиса и ленивой неспешности. Словно ты сам решаешь, в какие дни хочешь быть продуктивным и волевым, а в какие плыть по течению. Контраст тщеславия с почти буддийскими взглядами на жизнь. К этому безумию привыкаешь. И ещё, я просто обожаю горы! Да и климат. Не беря в расчёт несносную летнюю жару. В общем и целом, я люблю L.A.
— С твоих слов Лос-Анджелес начинает нравиться даже мне, — усмехнулся он. — Но Нью-Йорк я, всё же, люблю гораздо больше.
— Так что же ты тут забыл?
— Тебя, — прошептал он и, будто испугавшись собственной несдержанности, тут же смущенно рассмеялся, стараясь обратить свои слова в шутку.
Я на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь не выдать эмоций от того, какой окрас постепенно начинал принимать наш разговор. Мне безумно хотелось слегка подтолкнуть его вперед и немного развить тему, но, как показала практика, с этим стоило быть предельно осторожной. Настроение Майкла было непредсказуемее ртути. Порой я отмечала, как расслабляясь, он становился давольно раскованным и игривым, запросто бросаясь крайне неоднозначными фразочками пикантного содержания. Но стоило совершить всего одно неловкое движение, и градус стремительно падал до нуля буквально за доли секунды, всё рассыпалось, как неустойчивый карточный домик и усилия летели коту под хвост. Балансировать на этом неустойчивом, туго натянутом канате было непросто, но я старалась оставаться терпеливой, следуя принципу: два шага вперёд и одни назад — это все ещё движение к цели.
— Погоди секунду, — уложив телефон на бортик, я выбралась из ванной и наспех обернувшись полотенцем вновь приложила трубку к уху. — Я тут.
— Чем ты там занимаешься? — видимо, расслышав характерный шум воды поинтересовался он.
— Как раз закончила принимать ванну.
— Ты всё это время в ванной лежала?
— Ну да, — заговорщицки усмехнулась я. — Я думала, ты понял.
На другом конце послышался тихий вздох и не совсем определенный глухой звук, словно он ударился головой о подушку.
— Ты уже готовишься ко сну?
— Да, — лениво зевнула я.
— Я тоже, — усмехнулся Майкл. — Знаешь, я тут подумал… — протянул он, но тут же замолчал, резко одернув себя.
— Что ты подумал?
— Да так, глупости.
— Ну говори уже, раз начал.
— Вчера перед сном я думал о той ночи, что ты провела здесь, со мной.
— И?
— И я вдруг понял, — Майкл на мгновение замолчал, чуть замешкавшись. — Что в моей постели у нас с тобой так ничего и не случилось.
Я прикрыла рот ладонью в попытке сдержать смешок.
— Хотелось бы это исправить?
— Ками, — насмешливо проворчал он. — Думаю, что после этого я больше никогда не смогу спать в ней спокойно.
Мы оба приглушенно рассмеялись.
— Насколько я помню, у тебя перед глазами диван, который мы благополучно «освятили». Он как, спать не мешает?
Майкл шумно вобрал в лёгкие воздух и тяжело сглотнул.
— Ты все ещё без одежды? — выпалил он вдруг.
— Майк! — воскликнула я в притворном ужасе и тут же залилась смехом. Похоже, лёд между нами наконец-таки тронулся.
— Я просто хочу представить, — насмешливым шепотком процедил он. — Может ведь мужчина немного помечтать?
Ну раз уж ты сам напросился…
— После ванной я всегда наношу увлажняющий лосьон на тело, — улыбнулась я. — Собственно, этим и занимаюсь. Ты любишь кокос? Именно им и пахнет сейчас моя попка.
— Кэм, — жалобно заскулил он. — Не нужно, прошу. Я передумал.
— Когда положишь трубку, можешь мечтать и придаваться воспоминаниям сколько угодно, с моего полного благословения, — рассмеялась я, прекрасно понимая и даже разделяя его лёгкое смятение и растерянность. Всё же заниматься этим с ним на другом конце провода я бы тоже вряд ли осмелилась.
— Мне нравиться думать о тебе, когда я засыпаю, — обреченно признал он. — Ничего не могу с этим поделать.
Я усмехнулась.
— Я думаю о тебе постоянно, Майкл, — словно доверяя ему какую-то глубоко личную интимную тайну, прошептала я. — Постоянно.
Вслед за моим признанием последовал глубокий, шумный вздох, и недолгое молчание.
— Так мы увидимся завтра?
— Если ты этого хочешь.
— Хочу, Кэм! Я скучаю по тебе. Безумно.
Этой ночью я засыпала под звуки фортепиано прелюдий Клода Дебюсси, в аккомпанементе с моей счастливой улыбкой и слегка сбившимся от волнительного нетерпения дыханием, и, закрыв глаза, из последних сил пыталась заставить себя поскорее уснуть, словно ребёнок в сочельник, нетерпеливо подгоняя часы вперёд в ожидании чуда.
Комментарий к 16. Теория Вероятности
* — Michael Jackson — For All Time.
========== 17. На краю Земли ==========
Утро вторника выдалось наредкость динамичным. Шум города, тухнувший в облаке смога и пыли, палящее августовское солнце и едва уловимый запах бензина, кишащая масса беспорядочно снующих туда-сюда людей и то и дело раздающиеся со всех сторон нетерпеливо-раздражённые гудки автомобилей, словно они каким-то чудесным образом действительно могли ускорить движение и помочь разрядить плотный трафик Гранд Авеню в час пик — классическая картина перед началом рабочего дня в эпицентре финансового дистрикта L.A., наблюдая которою из окна моей любимой кофейни, я всегда ощущала поразительное умиротворение.
Странно, но этот органичный гулкий хаос действительно успокаивал меня, придавая сил и заряжая энергией и уверенностью перед принятием важных решений. А в такие дни, как этот, полчаса полнейшего покоя и неспешного погружения в собственные мысли за чашечкой ароматного кофе и вовсе стали для меня чем-то вроде сакрального ритуала, — я старалась расслабиться, спокойно собраться с мыслями и настроить себя на деловой лад. Но вместо ожидаемого эффекта этим утром воображение настойчиво уносило меня совершено в другие места, далекие от прохладных кабинетов, длинных столов, официальных бумаг и деловых переговоров.
Я думала о нём. О нескончаемых телефонных разговорах последних дней, его совершенно очаровательной напускной наивности и вместе с тем какой-то поразительной глубине и рассудительности, неожиданной настойчивости и предстоящем ужине, пытаясь хоть за что-то уцепиться и понять, должна ли я расценивать его приглашение как дружескую встречу или, скорее, как свидание. Очевидно, что с Майклом сложно было оставаться хоть в чём-то до конца уверенной, но я всё же хотела бы попытаться.
Его «Мы могли бы это отметить. Я должен тебе ужин!» — звучало, как абсолютно невинное предложение доброго приятеля.
В то время как: «Хочу, Кэм! Я скучаю по тебе. Безумно…» — явственно намекало на нечто большее.
Ожидания. За это недолгое время я отлично усвоила, что это очень опасная и непредсказуемая вещь. А мне вовсе не хотелось бы вновь попасть в ловушку пустых надежд и растрачивать свои нервы на глупые переживания, или пытаться повесить на эти странные отношения какие-то затертые ярлыки. Я просто хотела позволить этому быть, не строя наперёд никаких лишних догадок и далеко идущих планов. Но побороть собственные чувства и выкинуть неоднозначные мысли о Майкле из головы оказалось куда сложнее, чем я могла предположить.
Но, как бы там ни было, точно уверенна я была лишь в одном — мне безумно хотелось его увидеть! Хотелось просто говорить с ним, глядя в его глубокие и тёмные, насмешливо-чарующие глаза, слышать этот мягкий и мелодичный, гипнотический фальцет и задорное мальчишеское хихикание. В сущности, таких простых вещей уже было более чем достаточно для того, чтобы сделать этот вечер невероятно особенным. Просто два человека, узнающие друг друга. Чего ещё я могла желать?