Источник: Википедия.
— Ну вот, вроде всё, — отогнав машину в гараж, я ещё раз проверила, не упустила ли из виду чего-нибудь важного и, хлопнув дверцей, облегченно выдохнула. Ожидая, пока Майкл закончит какой-то невероятно срочный телефонный разговор я, не зная чем бы еще себя занять, вышла на задний двор и присела у края бассейна, опустив в воду босые ноги.
Этот суматошный уикенд и переезд отвлекали меня от всех лишних мыслей и переживаний, но сейчас, покончив с утомительной механичной рутиной, я могла наконец спокойно выдохнуть и немного расслабиться, постепенно подходя к осознанию свершившегося.
В моей жизни случился глобальный, вселенский переворот! А я даже толком не поняла как, когда и каким образом это произошло.
Теперь у меня официально было два дома. Две зубные щётки, два гардероба, по паре всех средств, которыми я обычно пользуюсь в ванной, и один огромный, неоспоримый бонус в виде спящего рядом со мной организма, чьи поцелуи и ласки пробуждали меня по утрам, а вечерами помогали забыть тяготы дня.
Вот уж не думала, что однажды доживу до такого знаменательного момента! Теперь это нельзя было назвать просто интрижкой, увлечением или чем-либо еще в этом роде. Мы впустили друг друга глубже, в очень личное пространство, так близко, мы готовы были заботиться друг о друге, засыпать и просыпаться вместе, делиться переживаниями прожитого дня. И даже в те моменты, когда меня не будет рядом, мои вещи будут напоминать ему о моём присутствии в его жизни, о том, что я близко, что обязательно приду. Это накладывало на нас некие новые обязательства. Мы пара! Такой маленький-большой шаг, который может привести к чему-то большему, или напротив — всё разрушить. Но с Майклом я готова была попытаться. Рискнуть и узнать, как далеко способна зайти. Я решилась на это. Впервые в жизни! И меня переполняло такое интенсивное, волнующее и чертовски приятное чувство сейчас — что-то вроде гордости, ощущения собственной зрелости, ответственности и осознанности за сделанный выбор.
Откинувшись назад и слегка болтая ступнями в голубоватом глянце воды, я широко улыбнулась и обратила полный мечтательной надежды взгляд к ночному небу. Сегодня оно было необычайно прекрасным: чистым, высоким, буквально усыпанным звёздами. Но самой яркой и притягательной определённо была луна.
«У Майкла есть что-то общее с луной!» — подумалось мне тут же.
Он такой же бледный и хрупкий, робкий, одновременно далёкий и близкий, принадлежащий всем и никому. Как и Майклом, луной можно любоваться часами. А можно делать вид, что держишь её в своих руках, когда на самом деле всё совсем наоборот, и это она держит тебя: пленит, гипнотизирует, тянет и манит. Это самый яркий свет среди пугающей и оглушительной ночной тьмы — таинственная и гордая, одинокая луна. Рядом с ней даже мерцание самых ярких звёзд кажется совсем блеклым и незначительным.
Протянув вверх ладонь и чуть прищурившись, я играючи приложила к ней палец, проводя по окружности, усмехнувшись собственным мыслям, — уж очень удачной мне показалась эта, вдруг возникшая в моей голове аллегория.
— Чем ты тут занимаешься? — раздалось вдруг за моей спиной и я слегка встрепенулась от неожиданности, обернувшись на голос. — Прости, что так долго.
— Ничего, — оперевшись руками о бортик я встала и, слегка отряхнувшись, подошла к нему, обвив шею Майкла руками.
— О чём думала?
— Обо всём и ни о чём, — пожала плечами я. — О мире, жизни… О нас.
— И?
— И знаешь, мне кажется, мы с тобой как ветер и вода, — усмехнулась я. — Они движут друг друга, но каждый при этом остается самим собой.
Он озадаченно сдвинул брови на мгновение, а затем лицо Майкла озарила счастливая, ребяческая улыбка. Ухватив за талию, он крепко стиснул меня в своём объятии и слегка приподнял, отрывая носочки моих ног от пола. Я звонко взвизгнула, смеясь и вереща в его руках, словно девочка-подросток и, сжалившись надо мной, он таки опустил меня обратно на землю, склонив голову на бок и устремляя на меня насмешливо-нежный взгляд.
— У тебя точно есть всё необходимое? — поинтересовался он с улыбкой.
— Да, родной, — уверила его я. — Теперь у меня действительно есть всё, что мне нужно.
Лицо Майкла в этот момент, точно люминесцентная лампа, — лучилось искренней радостью и победным восторгом. Никогда прежде я не видела его до такой степени счастливым. И эта заряженная электричеством улыбка и волнами исходившая от него, словно от мощнейшего теплогенератора энергия, как наркотик, на который очень легко подсесть.
За то недолгое время, что мы были знакомы, я отлично усвоила, что он обладал этой странной особенностью, этим естественным природным даром воздействовать на людей подобным образом — гипнотизировать их своим обаянием и харизмой. Думаю, именно это, среди прочих его талантов, и сделало Майкла тем, кто он есть. Чем-то из ряда вон выходящим, гораздо большим, чем просто артистом — идолом, легендой, королем. Он казался настолько трогательном и невинным, что каждый человек мог найти в нём что-то родное и близкое сердцу. И вмсете с тем до того величественным и недосягаемым, что вызывал в людях благоговейную дрожь. Идеальнейшая из формул, что я когда-либо встречала, надо признать. Но подспудно я так же понимала, что в этом таилась и угроза для нас обоих. Ведь, одно дело использовать свою харизму в профессиональных целях, очаровывая толпы людей со сцен и экранов телевизоров, и совсем другое — личная жизнь. Мы пытаемся построить отношения двух взрослых, самодостаточных людей. И я не должна вести себя с ним, как одна из его бесчисленных поклонниц. Мне придётся научится иногда говорить ему чёткое и внятное «нет».
Головой я, конечно, всё отлично понимала. Но всё равно, как полнейшая дура, не могла противостоять этому магнетизму, наивно подпадая под его эффект. Двойственность его натуры так легко вводила в заблуждение, что я понимала, — с этим мне уж точно придется оставаться начеку. И всё же, видя его таким счастливым, я была просто не способна противостоять желанию дарить ему эти эмоции снова и снова, что бы ни случилось, даже в ущерб самой себе. Я действительно готова была пойти на многое, лишь бы как можно чаще видеть Майкла таким беззаботным и счастливым мальчишкой, каким он, впрочем, всегда и оставался в душе.
Мы молча улыбались, любуясь друг другом в тишине и умиротворении этого чудного вечера. Вода в бассейне, слегка колеблясь, соблазняла белым светом и отражённым лунным сиянием и неожиданно даже для самой себя я вдруг предложила.
— Давай поплаваем!
— Сейчас? — Майкл удивленно вскинул вверх брови.
— Конечно, сейчас! — кивнула я. — Вечер такой тёплый.
— Ну не-ет, — помотав головой, рассмеялся он.
— Почему? Мы с тобой никогда не плавали вместе. Для чего тебе бассейн, если ты никогда им не пользуешься?
— В L.A. практически невозможно найти дом, который не был бы оборудован бассейном.
— Значит нужно его использовать! Это же здорово. Давай! — капризно канючила я. — Жизнью нужно наслаждаться.
Поджав губы, он лишь ехидно поморщился в ответ.
— Почему ты не хочешь?
— Может быть потому, что уже ночь.
— Но это же ещё более волнительно!
— И я уже сто лет не плавал.
— Тем более! Ты просто обязан окунуться вместе со мной, — не унималась я, настырно подталкивая его вперёд, но он, смеясь, упирался.
— Ками…
— Я уже попробовала воду ногами. Такая тёплая!
— Малыш, поплавай, если хочешь. А я буду здесь, рядом с тобой. Наблюдать за своей очаровательной русалкой с берега.
Прищурив глаза, я смотрела на него скептически-непреклонным взглядом, а затем, решительно ухватив за поясницу, изо всех сил стала толкать к краю бассейна. Майкл завизжал во весь голос, смеясь как мальчишка и стал всячески отпираться.
— Не заставляй меня сбрасывать тебя в воду насильно! — насмешливо угрожала я. — Клянусь, я это сделаю!
Уже находясь у самого края и осознав, что это никакая не шутка, он побеждённо вскинул вверх обе руки.
— Кэм, прошу Ками! У меня в пиджаке очень важная и дорогая вещь. На руке часы за полмиллиона. Телефон!