— Здесь. Останови здесь, — резко вырвалось у меня, едва мы оказались в черте города.
— Я отвезу тебя куда скажешь, Ками, — мягким тоном возразил он.
— Я возьму такси.
— Камилла…
— Не нужно. Не сейчас.
Схватив сумочку, я вышла из машины, громко хлопнув за собой дверцей. Даже не обернувшись, я бежала вниз по бульвару Голливуд, наотмашь рассекая толпу. Мысли путались в моей голове. Неоново-яркий свет ночных огней раздражающей пёстрой рябью мельтешил перед глазами, доводя до безумия. Окончательно растерявшись, не понимая, куда или от кого бегу, я наконец остановилась, прислонившись спиной к стене здания и, плотно закрыв рот ладонью, бесшумно разрыдалась, пока мои губы продолжали безостановочно нашёптывать, будто в бреду.
— Господи, Господи… Что же я натворила, Боже!
Комментарий к 33. 4.20: Калифорнийский вайб
* UCLA — University of California Los Angeles.
* «Текс-мекс» (англ. Tex-Mex), также теха́но (исп. tejano) — теха́сско-мексика́нская кухня, в которой пищевые продукты, доступные в США, соединяются с мексиканскими кулинарными традициями.
* La tarde esta perfecta para merendar en aire fresco. (исп.) — Прекрасный вечер, чтобы перекусить на свежем воздухе.
*4:20 «four-twenty», «четыре-двадцать» — термин, используемый в североамериканской субкультуре для обозначения популярного времени курения марихуаны.
* Блант (англ. Blunt) – это одна из разновидностей самокрутки, наряду с джойнтом и сплифом. Внутренним наполнением данной сигареты является хорошо известная всем нам волшебная трава. Только она и ничего больше. Внешняя оболочка – сигарная бумага. Именно бумага для бланта определяет его форму, размер, цвет и даже вкус.
========== 34. Ловушка Совести ==========
— Девушка, — настойчивый баритон с едва уловимым южным акцентом оторвал меня от нескончаемой вереницы тревожных мыслей. — Ваш кофе.
— Да-да, — рассеяно встряхнув головой, я любезно улыбнулась, принимая из рук бариста стаканчик с ароматным горячим напитком.
Устроившись за дальним столиком в глубине пустующей кофейни, я уставилась на калейдоскоп суетливо мелькающих за окном лиц ничего не видящим взглядом, стараясь собраться с мыслями и сообразить, что мне теперь со всей этой кучей дерьма делать. Возвращаться в центр не имело никакого смысла, за руль в таком состоянии я всё равно не сяду. Ехать на такси прямиком в дом Джексона, рискуя тем самым ненароком скомпрометировать нас обоих — тем более. Следовательно, вариантов оставалось не много. У меня просто не было иного выбора, как позвонить Майклу и попросить прислать за мной автомобиль.
Нервно прокручивая телефон в ладони, я всеми силами пыталась унять назойливое жужжание угрызений совести в подкорке, убеждая себя в том, что ничего страшного не случилось. В конце концов, это был всего лишь глупый, ничего не значивший поцелуй, которого я даже не хотела и не искала. Но чувство вины помимо воли едким ручейком просачивалось сквозь хлипкую баррикаду пустых, бессмысленных оправданий, спирая грудную клетку чувством горечи и досады. И какого хрена, спрашивается, мне не живётся спокойно?
Набравшись смелости, я шумно выдохнула, заставив себя нажать кнопку вызова. До этого момента мне как-то и в голову не приходило, что попасть в собственный дом может стать для меня настоящей проблемой.
— Малышка, — ласковый, озорной фальцет мгновенно отвлёк меня от всего на свете, действуя по-обычному, успокаивающе. — Привет!
— Привет, любимый, — как можно более непринуждённым тоном выдавила из себя я. — Не занят?
— Мы дома. Ждём тебя, — голос Майкла звучал необычайно бодро, я ощущала его счастливую, беззаботную улыбку и могла отчётливо различить шум суетливой возьни на заднем фоне. — Пэрис умоляет меня передать, что они оставили для тебя сладкий сюрприз на столе в кухне. Ты скоро будешь?
Сокрушённо прикрыв глаза ладонью, я плотно сжала пальцами переносицу, пытаясь побороть мелкий всхлип. Пока я шлялась по проклятым Голливудским холмам чёрти что вытворяя, мои крохи приготовили мне сюрприз!
— Я, да… — затолкав образовавшийся в горле ком поглубже, продолжила я. — Как раз звоню попросить тебя прислать машину, если не сложно.
— Конечно, — воодушевленно подхватил Майкл. — Я сейчас уложу детей и заеду за тобой.
— Нет! — вырвалось у меня чересчур резко и несдержанно, и я тут же поспешила взять себя в руки и смягчить столь опрометчивый отказ. — В смысле, ни к чему, родной. Уже поздно. И я совсем недалеко, в кофейне на бульваре Голливуд.
— Ты не в офисе? — недоуменно переспросил Майкл.
— Нет. У меня, эм… была встреча с клиентом, — вздохнула я, успокаивая себя мыслью о том, что технически это не совсем ложь.
— Ясно, — хмыкнул Майкл. — Скинь адрес, я отправлю за тобой Джеймса.
— Спасибо, любимый, — натянуто улыбнувшись, поблагодарила я.
— Не за что. И, малышка… Будь осторожна.
Кладя трубку, я тут же упёрлась лбом в свои трясущиеся ладони. До чего же отвратительное, премерзкое чувство! Чёрт возьми, обычно я лгу куда более убедительно. Не в первый раз я что-то кому-то недоговаривала, но впервые так остро на это реагировала. Раньше я вообще не придала бы этому никакого особого значения. Видимо потому, что никакого значения мои глупые поступки и не имели. Но сейчас — совсем другое. Майкл! И это определённо усложняло дело.
Спустя двадцать минут Джеймс подхватил меня на углу, у входа. Всю дорогу до дома я ехала молча, с абсолютно пустой головой, погружённая в тяжёлую полудрёму и открыла глаза, лишь когда автомобиль остановился у въезда в особняк.
На бордюре у самых ворот, как это частенько и бывало, дежурила группа из нескольких человек: девушка и два парня, один из которых держал в руках профессиональную фотокамеру с объёмным объективом. Завидев подъезжающий к воротам автомобиль, все трое заметно оживились, активно жестикулируя. Пользуясь моментом, пока ворота откроются, невысокая миловидная шатенка примерно моих лет приблизилась к задней дверце и легонько постучала костяшками пальцев по стеклу.
— Майкл, опусти стекло на минуточку! — взмолилась она. — Пожалуйста!
Я пристально всмотрелась в черты её лица и на миг наши глаза встретились. Разумеется, она не имела возможности различить моего присутствия сквозь тонированное покрытие, но вот я прекрасно разглядела её воодушевлённый и взволнованный, полный какой-то болезненной мольбы и надежды взгляд, почему-то вызвавший во мне лёгкую брезгливость. Приоткрыв рот, девушка приникла вплотную к окну и её дыхание оставило лужицу испарины на стекле. Тонкие пальчики тут же вывели на этом месте небольшое аккуратное сердечко и этот крохотный, совершенно невинный жест добил меня окончательно, всколыхнув жгучую волну ярости и едва сдерживаемого ревностного гнева. Воображение в ярчайших подробностях разрисовало, как я импульсивно выношу дверцу Эскалейда и хорошенько оттягиваю эту сучку за волосы с криком: «Пошла нахуй отсюда! Убирайтесь к чёртовой матери вы все и оставьте нас, наконец, в покое!».
— Я люблю тебя, Майкл! — мягкий девичий голос прервал мои колоритные, воспалённые фантазии. — Ты самый лучший на свете! — выдохнула она с улыбкой, ощутив, как автомобиль мягко тронулся с места.
Онемев, я смотрела на это проклятое, постепенно испарявшееся с поверхности стекла сердечко и оставшийся за воротами хрупкий силуэт и понимала, что злилась не на неё, на себя. Эта девушка, как и миллионы других, наверняка отдала бы всё на свете за возможность оказаться на моём месте. Иметь то, чем по какой-то неведомой мне причине столь щедро наградила меня судьба, и что я так легкомысленно и бездумно ставила под угрозу. Мне вдруг почудилось, что кто угодно на моём месте вёл бы себя достойнее, смог бы дать Майклу гораздо больше, чем давала я. Укол оказался настолько болезненным, что на мгновение абсолютно парализовал мои дыхательные пути. Я прижала ладонь к горлу в отчаянной попытке вздохнуть, но внутри меня уже начал образовываться этот болезненный, отравляющий кровь нарыв: все мои сомнения, страхи, неуверенность в себе, тяжесть от событий прошедшей недели и случившегося этим вечером скопились в центре груди, и вдруг меня охватил такой всепоглощающий беспредметный страх, почти ужас, словно я вдруг оказалась совсем одна в открытом космосе и абсолютно потеряла ориентировку в пространстве. Дыхание участилось и от лица вмиг отлила вся кровь.