Расслышав почти осязаемую одышку за своей спиной, Джеймс тут же бросил на меня обеспокоенный взгляд сквозь зеркало заднего вида.
— Вы в порядке, мисс Виндал?
Нет… Нет! Я, чёрт возьми, не в порядке! Я была под действием алкоголя, наркотика, двойной дозы барбитуратов и собственного фатального безрассудства.
— Я… не знаю, — выдохнула я, растерянно утирая несуществующие немые слезы с лица.
Припарковав автомобиль у входа, Джеймс заглушил мотор и, приобняв спинку сиденья, обернулся, взглянув на меня в упор.
— Хотите поговорить?
Я заглянула ему в глаза, не ощутив при этом ничего, кроме смертельной усталости и полнейшего безразличия. Испугавшись этого подозрительного затишья и того, что во мне вот-вот всколыхнётся что-то куда более значимое и сильное, я на мгновение прикрыла глаза.
— Я в порядке, — глубоко вздохнув, спокойно ответила я. — Просто немного укачало, наверное.
По-отечески ласково улыбнувшись, Джеймс понимающе кивнул головой, вышел из автомобиля и распахнул передо мной дверцу, помогая выбраться наружу.
— Знаю, у вас есть контакты Альберто, — вложив в мою ладонь небольшой картонный четырёхугольник, наставнически прищурил взгляд он. — Но если вам вдруг что-то понадобиться, что угодно, вы всегда можете обратиться ко мне напрямую. Ладно? На всякий случай.
— От вас ничего невозможно скрыть, — вздохнула я, неожиданно найдя в его глазах так необхадимые мне утешение и опору. — Спасибо, Джеймс, — отблагодарила его я. — Вечно вам приходится терпеть мои заходы.
Мы рассмеялись напоследок и, пожелав ему доброй ночи, я спокойной походкой направилась в дом, но едва переступив порог ощутила сильнейшее головокружение на грани сознания. Несколько бесконечных мгновений я силилась устоять на ногах, приникнув спиной к стене и намертво вцепившись в дверную ручку ладонью. Глубоко дыша, я пытаясь стряхнуть окутавший меня с головы до ног морок, ощущая такую всепоглощающую беспомощность, что едва не вскркикнула, позвав на помощь. Надежда на то, что доза крепкого доппио и получасовая дорога домой помогут мне хоть немного прояснить затуманенный веществами рассудок, угасла. Стоя на пороге, я понимала, что лишь сильнее погрузилась в состояние полнейшей прострации. Моё изнеможденное бесконечными метаниями тело пробивала мелкая нервозная дрожь. Я буквально окаменела, и никак не могла заставить себя сдвинуться с места.
Глубокий вдох, протяжный выдох. Ну же, Ками, соберись! Ни в коем случае он не должен увидеть моё волнение. Что бы ни случилось, я должна держать себя в руках, иначе всё полетит к чертям.
Постепенно приходя в себя, я расправила полы жакета, взбила волосы у корней и в последний момент, порывшись на дне сумочки, догадалась на всякий случай нанести на себя немного парфюма, маскируя довольно специфический и стойкий запах марихуаны ярким цветочным ароматом, невольно задержав взгляд на флакончике «Guilty»* в моих руках. Даже мой чертов, проклятый парфюм говорил о том, что я виновна.
Собравшись с мыслями насколько это было возможно, я стала неспешно пробираться в дом, будто воришка, стараясь не издавать лишнего шума и остаться незамеченной. Поднявшись на второй этаж, проскользнула в спальню и лишь осознав, что в комнате я одна, смогла наконец вздохнуть свободно.
Плотно закрыв за собой дверь, я первым же делом прошла в ванную комнату и встала под душ, позволяя кристально-чистому потоку смыть с себя всю сумятицу происходящих в моей жизни событий. Вода действительно обладает каким-то волшебным свойством избавлять от лишнего, придавая вещам их чистый, первозданный вид. Я надеялась, что что-то подобное произойдёт и со мной, и я смогу, наконец успокоившись, взглянуть на ситуацию со стороны.
Ну какая же я, черт возьми, первостатейная дура! Держа в руках то самое осязаемое ценное, так накрутить себя, продолжая вытворять какие-то абсолютно бестолковые подростковые глупости. Я должна быть счастлива! Благодарна за всё, что имею. Так какого хрена мне неймётся? Вечно я влезаю во всякие сомнительные авантюры, пытаясь урвать всё и сразу, и без всяких там «но». Хотя, стоит признать, от жизни мне всегда хотелось именно этого. Вот только отношения с противоположным полом до сих пор были для меня не более, чем забавой. Занятной игрой. И в любой удобный момент я могла спокойно развернуться и уйти. С Майклом всё иначе. Меня колотит от одной лишь мысли, что я могу его потерять… Нет уж, дорогуша. Так дело не пойдёт. Ты своими же стараниями загоняешь себя в угол. Я ведь действительно едва не доигралась сегодня. И если Майкл об этом узнает, он мне голову ко всем чертям оторвёт!
Потоки тёплой воды омывали моё тело, избавляя его от остатков мыльной пены и напряжения. Может и к лучшему, что всё так вышло. Перспектива потери здорово прочищает мозги и помогает верно расставить приоритеты. Будем считать это знаком свыше. Пора повзрослеть.
Горячий душ, сдобренный здоровой порцией рефлексии, наконец привёл мои чувства и мысли в порядок. Устроившись в уютной постели, я ощущала невероятное облегчение от того, что весь этот кошмар остался позади. Хотя мысль о том, что придётся взглянуть Майклу в глаза, пугала. Но вместе с тем мне до одури не терпелось поскорее прижаться к нему всем телом, ощутив умиротворяющую близость любимого человека. За этот нескончаемо долгий день я истосковалась по нему особенно сильно.
Недолго колеблясь, я всё же встала с кровати, накинула на себя халатик и вышла из спальной, совершенно уверенная в том, где именно следует его искать. В столь поздний час Майкл мог быть лишь в одном месте. Спустившись вниз, я прошла вдоль коридора к самой дальней двери и несмело приоткрыла её, заглянув внутрь.
Он сидел в огромном кресле с широкими подлокотниками, выстукивая пальцами ритм по поверхности стола. Поглощенный музыкой, Майкл не сразу заметил моё присутствие, позволив тем самым тихо и незаметно любоваться им. Я застыла в двери, наблюдая за ним с нежной улыбкой. Что бы он ни делал, буквально каждое движение, завораживало и казалось мне невероятно элегантным. Да, именно так. Его манера двигаться и держаться. Иногда мне действительно верилось в то, что в нём течёт королевская кровь какого-то древнего, знатного рода и все эти жесты вырабатывались и передавались на уровне генов веками.
Ощутив на себе мой пристальный взгляд, Майкл обернулся.
— Детка! — приспустив объёмные наушники на шею, он поприветсвовал меня широкой улыбкой.
— Прости, что отвлекаю, — виновато поджала плечи я. — Можно?
— Конечно. Входи.
Я прошла вглубь просторной, практически лишённой мебели комнаты с высокими зеркалами и с любопытством осмотрелась по сторонам. Обычно я не имела привычки приходить в его импровизированную домашнюю мини-студию, которая по совместительству использовалась им как танцевальный зал, и отрывать Майкла от творческого процесса, стараясь оставлять за ним его личное пространство, но этим вечером острая потребность в нём была сильнее хороших манер и всякой предосторожности. Да и он, казалось, был искренне рад меня здесь видеть. Развернувшись в кресле, Майкл наблюдал за мной с тихой улыбкой. Осмотрев пространство вокруг, я наконец решилась поднять на него глаза, но спустя мгновение вновь пристыжено потупила их в пол.
— Ты давно дома? — не дожидаясь ответа, он встал с кресла, подошёл ко мне и кончиками пальцев придержал за подбородок, заставляя вновь устремить на него мой хаотично метавшийся по периметру взгляд. — Поцелуешь меня?
Я привстала на мыски и послушно потянулась к его губам, оставляя на них мягкий, невесомый поцелуй. Первое, что я встретила, отстранившись — его улыбку. И мне нечем было ему ответить.
— Тяжелый день? — вкрадчиво поинтерисовался он, слегка нахмурившись.
— Как обычно, — хмыкнула я, уклончиво отводя в сторону взгляд.
Он мягко коснулся ладонью моей щеки, внимательно всмотревшись в глаза. Кое-как я выжала из себя жалкое подобие улыбки, стараясь придать ей естественность, но всю меня пробивал отвратительный мелкий озноб, и я никак не могла заставить себя с ним совладать. Мне было невероятно сложно смотреть Майклу в глаза! Вероятно оттого, что меня не покидало навязчивое чувство, будто он видит меня насквозь, читая мои мысли даже в мимолётном, брошенном в его сторону взгляде. За время нашего знакомства мы с ним досконально изучили каждый миллиметр друг друга, но именно сейчас я ощущала себя как никогда прежде — обнажённой. В его пристальном взгляде ощущалась некая настороженность, граничащая с недоверием. Будто бы он уже знал обо всём, что произошло. Или это у меня паранойя?