— Я беспокоюсь за Александра, — вздохнула растерянно Елена и подняла взгляд в поисках поддержки.
Николай создал видимость улыбки:
— Эээ… Ты что нос повесила? Всё с ним будет хорошо! Сдали у человека чуть нервы, поправится…
* * *
Худощавый угрюмый врач вошел в парадную. Поднялся на второй этаж, нажал на дверной звонок и затем громко постучал в дверь.
— Открывайте. Пожар! — крикнул он и прислушался. Сделал вывод и повернулся к санитарам. — Видимо, успокоился. Либо в отключке, либо глюки ловит. Ломайте.
Один из санитаров сделал шаг назад и упал плечом на дверь. Преграду смело будто картонную театральную декорацию.
— И поосторожнее там! Не покалечьте пациента, — крикнул ему вдогонку врач.
До его слуха донеся грохот и шум борьбы.
— Митяй, вали на пол этого каратиста! Этот псих мне в пах ударил.
— Выбей эту хреновину у него из рук!
— Витя, просовывай его вторую руку в рубаху.
— Всё! А ну не рыпайся!
— Митяй, вколи ему пару кубиков, пусть утихнет..
* * *
Александр услышал шум, и дверь его квартиры исчезла. Из яркого света в образовавшемся проеме к нему метнулись два белых сгустка. Он вскочил и махнул перед собой Зверем. Одно из белых пятен цепко ухватило за руку, выбило статуэтку и затем с ужасающей силой дернуло вниз. Александр уперся локтем и ударил коленом, но тут же почувствовал сильный удар в грудь. Дыхание сбилось, и он упал на пол. Второе сияющее пятно тут же навалилось и прижало его всей тушей к полу.
Они спеленали его в какую-то белую жесткую материю, воткнули что-то острое в ногу и выволокли из квартиры. Александр что есть мочи дернулся в надежде вырваться, но попытка не увенчалась успехом.
На какое-то время он вновь провалился в кошмар. Старухи словно сообразили, что их жертва ускользает, и принялись еще более изощренно тыкать в его тело ножи для разделки мяса. Адская боль скрутила тело. Александр оглох от собственного крика и очумело заводил глазами. Изо рта побежала слюна, но внезапно боль отступила. Краски окружающего кошмара стали стремительно блекнуть. Цвета потускнели, стали серыми и менее реальными. Очертания старух расплылись, словно попали под действие фильтра в редакторе растровой графики. Достоверность происходящего стала очень зыбкой, как и все вокруг. И в какой-то миг Александр вынырнул обратно в реальный мир.
Тем временем белые силуэты уже спустились с ним до первого этажа. Вытолкали из дома и повели-поволокли за руки к серой продолговатой машине, с жирным красным крестом на боку.
По мере того, как он отдалялся от дома, реальный мир обретал все большую четкость. Затем дурманящая пелена окончательно схлынула и понимание того, что происходит в действительности, тяжёлым прессом накрыло рассудок Александра. Он осознал, что на нем смирительная рубашка, и двое санитаров тащат его неведомо куда, вперед спиной.
«Я свихнулся?»
Высокий худощавый человек в огромных очках, шедший позади, непрерывным отстраненным взглядом следил за больным. И перемены в поведении пациента не укрылись от его внимательных глаз. На секунду он остановился, переварил новую информацию, и продолжил идти дальше.
Александр заметил под кроной дерева возле подъезда двух человек. Елена с испуганным выражением лица прижималась к мужчине, стоящему рядом. И опорой этой служил не кто иной, как Николай.
«Да уж, дружище. Теперь многое понятно…»
Николай обнял ее за плечи, что-то шепнул на ухо и глянул в сторону Александра.
«Вот мудак!»
Не в силах больше выносить это зрелище, он перевел взгляд на окно своей квартиры и с горечью отметил, что такой скорый переезд оказался не самым лучшим решением в жизни. Что-то мелькнуло в окне, и шторы закрылись.
Александр усмехнулся и устало покачал головой.
«Да, определенно. Плохая идея.»
Из проема подъезда показались старухи, прохромали к лавке и уставились на Александра. Одна из них подняла указательный палец и ткнула в его сторону. Он с трудом переборол приступ ненависти. Что реально, а что — нет? Он уже перестал понимать. Как отличить реальность от сна или галлюцинации? Ответа он не знал.
«Всё слишком запутано. Может. Всё может быть…»
«Таблетка» завелась и увезла Александра от дома на улице Калинина.
Под действием введенных кубиков успокоительного он уснул. На этот раз сном без сновидений.
7 день
[… грёзы]
Ранним утром следующего дня Дарья вышла из кабинета Главного врача клиники, откинула со лба прядь волос и подошла к человеку в больничном халате.
— Вы, наверно, Иннокентий Павлович? — чуть наклонила голову и поинтересовалась она.
— Да, это я, — сухо ответил мужчина в роговых очках.
— А я — Дарья Владимировна.
— Мне уже сказали, — отстранено ответил врач.
Он окинул взглядом ее стройную фигуру. Темно-коричневые высокие сапоги из кожи, элегантное длинное шоколадное платье с довольно высокой талией и суженное ниже колен. Короткий коричневый жакет с широкими манжетами и небольшим поясом с матовой пряжкой. Вязанный шарф, небрежно закрученный вокруг шеи, часть которого скрыта под водопадом темных волнистых волос.
На эту встречу Дарья предпочла одеть довольно практичную, но в то же время и достаточно элегантную одежду. Платье выгодно обтянуло и подчеркнуло форму бедер — мужской персонал, проходящий мимо по коридору, с большим трудом отводил от девушки взгляд. Дарья, по всей видимости, о производимом ею эффекте прекрасно знала и умело им пользовалась.
— Что ж, — деловито улыбнулась она, — тогда вы уже должны быть в курсе… Эм-м, наших договоренностей с главным врачом. А посему за время нашей прогулки до вашего кабинета, постарайтесь в общих чертах описать состояние Горского.
— До моего кабинета? — Иннокентий Павлович вопросительно приподнял бровь.
— О да! — рассмеялась Дарья, — я думаю, ваш кабинет, как его лечащего врача, будет самым лучшим местом для беседы. Вы же окажете мне такую услугу, Иннокентий? — одновременно с этими словами ее широкие глаза выразили такую непосредственность и чистоту, что доктор прокашлялся и постарался скрыть смех:
— Скажите, вы всегда с таким напором всего добиваетесь?
— О, вы меня не знаете, — парировала Дарья, — в моем арсенале есть гораздо более занятные способы. Всё зависит от точки приложения усилий.
— Да уж… — иронично отметил он, — читал пару ваших статей. Представляю, насколько занятными способами добивались той информации.
— Хм, надеюсь у вас богатая фантазия, а то вы можете и обделить себя, — снова улыбнулась Дарья.
Иннокентий Павлович хмыкнул, повернулся и изобразил приглашающий жест:
— Что ж, пойдемте, Дарья. Мне импонирует ваша… э-ээ… находчивость.
Пройдя по черному лакированному паркету приёмной Главного врача, они вышли в общий коридор, повернули налево и направились в другой конец здания.
— И так, — продолжил педантично Иннокентий Павлович, — пациент поступил вчера во время моего дежурства на выезде. Во время принудительной госпитализации проявил агрессивность. Однако затем его состояние практически пришло в норму. За исключением одной мелочи… — на этом врач выжидательно замолчал и посмотрел на Дарью.
— И какой? — не удержалась она от вопроса.
— У пациента нет адекватного восприятия действительности, и на этой почве у него развивается депрессивное состояние.
— Адекватное восприятие действительности, что под этим понимается?
— Он не уверен, что мы и окружающее реальны. Он предполагает возможность, что мы всего лишь плод его воображения, — улыбнулся врач, — пока он не найдет способ убедиться в том, что окружающий мир действителен, состояние депрессии будет прогрессировать.