Мир обрел болезненную ясность. Он должен был защищаться. Он не мог позволить им достать его.
Почему? Они же друзья… зачем им это делать? Почему Джордж ничего не предпринимает?
— Ты сам себе на уме, — сказал Джордж. — Не проси меня о помощи, плакса.
Предатель. Джек посмотрел брату в глаза. Они были синими и спокойными, почти мирными. Джордж всегда помогал ему. Всегда. Даже когда все остальные отворачивались.
Это было неправильно. Джордж никогда не отвернется от него.
Это проверка, внезапно понял он. Они проверяли его, чтобы увидеть, не сломается ли он и не выдаст ли себя. Они внимательно наблюдали за ним, пытаясь понять, что он будет делать.
Инстинкты подсказывали Джеку, что он должен укусить как можно сильнее. Но именно этого они от него и ждали, тогда он застрянет на этой поляне один, а Джордж отправится шпионить и, возможно, сражаться. Джордж хорошо владел рапирой, но не настолько.
Джек затолкал дикого зверя обратно в нору. Тот цеплялся в него когтями, отказываясь уходить, и ему приходилось заставлять его отступать шаг за шагом. Было больно. Во рту у него стоял горький привкус. Наконец, он засунул его глубоко внутрь, на свое обычное место. Должно быть, это заняло всего пару мгновений, но ему казалось, что прошла вечность.
Цвета утратили некоторую резкость, запахи поблекли лишь на долю секунды. Он отошел от края обрыва.
Джек глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться.
— Ничего страшного. Если у меня будут неприятности, я просто вытру слезы волосами Джорджа.
Это была дурацкая шутка, но больше ему ничего не пришло на ум.
Одри смотрела на него, и ее глаза снова были добрыми.
— Отлично мужик, — сказал Кальдар. — Еще не все потеряно.
Гастон подошел и ткнул его кулаком в плечо.
Джек выдохнул. Он вдруг почувствовал страшную усталость.
— Ладно, теперь нам нужны деньги, — сказала Одри. — И очень много. Желательно, чтобы они принадлежали какой-нибудь заднице так, чтобы я не чувствовала себя плохо, воруя у него. Гастон, есть кандидаты?
Гастон поднял черные брови.
— А как ты относишься к работорговцу? Ходят слухи, что он не верит в банки. Он хранит все свои денюжки в особняке в Грани.
Кальдар поднял руку.
— Заметано!
— О, неужели? — Одри скрестила руки на груди. — Полагаю тогда, ты будешь вламываться в этот особняк самостоятельно, без моей помощи.
— Я мог бы, — сказал Кальдар. — Но тогда меня поймают.
— В таком случае, как насчет того, чтобы я решила, беремся мы или нет?
Гастон помахал блокнотом.
— Может быть, вы оба сначала позволите мне рассказать вам об этом парне.
Джек слышал, как они препирались, но слова почти не доходили до него. Ноги его ослабели, словно все мышцы превратились в кашу. Он отступил на пару шагов и наполовину сел, наполовину упал на траву. Усталость овладела им. Он часто и неглубоко дышал.
Джордж подошел и сел рядом с ним.
— Дикий зверь?
Джек кивнул. В тот раз он затолкал его обратно. Но это было так тяжело, гораздо тяжелее, чем раньше на парковке. На этот раз он победил, но в следующий раз, он не был уверен, кто победит.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кальдар лежал на невысоком гребне холма, одетый в один из костюмов-невидимок «Зеркала». Ткань, раскрашенная завитками дюжины оттенков серого, плотно облегала его тело, и была достаточно эластичной, чтобы не сковывать движения. Капюшон скрывал волосы, его лицо было выкрашено в серо-черный цвет, и ему казалось, что он похож на ниндзя.
Хорошо, что его никто не видел, потому что он выглядел совершенно нелепо.
Хотя, если подумать, у таких костюмов были свои преимущества. Например, если у человека было хорошее ночное зрение, он мог полюбоваться тем, как эластичная ткань облегала невероятно аппетитную попку Одри…
— Кальдар, — прошипела Одри. — Перестань пялиться на мою задницу.
Позади них Гастон издал несколько сдавленных звуков, которые могли быть кашлем, но, на самом деле, напоминали хихиканье.
У нее было шестое чувство. Никак иначе. Он никогда больше не будет легкомысленно относиться к женской интуиции.
Она наклонилась ближе, ее шепот был таким тихим, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать ее.
— Ты когда-нибудь принимаешь что-нибудь всерьез?
— Не-а.
Одри покачала головой и поднесла бинокль к глазам, разглядывая дом в трех милях внизу. Кальдар взял бинокль и тоже посмотрел. Полная луна то появлялась, то исчезала в рваных облаках, окрашивая здание пятнами серебристого света и глубокой тени. Дом стоял посреди неглубокой долины, окруженный пальмами и зеленью. Здание было двухэтажным, с белыми арками, прикрывающими длинное переднее крыльцо под ярко-оранжевой крышей. По меньшей мере пять тысяч квадратных футов. Перед домом тянулся теннисный корт. Слева, на огороженном поле, располагалось поле для верховой езды с белыми воротами. Чуть дальше виднелся амбар, а рядом домик смотрителя. Справа, в слабом лунном свете, поблескивал живописный пруд. За исключением орудийной башни позади дома и кольца металлических шипов, окружавших дом, которые служили якорями для защитных заклинаний, это место выглядело как тропический курорт, построенный испанской семьей с неограниченными средствами.
Скромная обитель Артуро Пена. Кальдар стиснул зубы. Если бы дома умели рассказывать истории, этот бы истекал кровью.
По словам Гастона, Артуро Пена молился на койотов, торговцев людьми, которые переправляли нелегалов из Мексики в объятия штата Калифорния. Артуро и его банда наемных подонков устраивали засаду на машины койотов, отбирали груз и продавали людей на невольничьем рынке в Демократии Калифорнии. Половина людей погибала, совершая переход в Зачарованный. Вскоре за ними следовала вторая половина. Была причина, по которой бароны-разбойники всегда нуждались в свежих телах, чтобы возделывать поля, строить свои замки и сражаться в своих армиях.
Никто никогда не скучал по жертвам Пены. Калифорния в Сломанном не знала об их существовании, Мексика в Сломанном теряла юрисдикцию, как только они покидали ее границы, и сами жертвы понятия не имели, куда их везут. Те, кто бежал, так и не находил дорогу обратно через границу.
Пена был сукиным сыном первого разряда. Его имя произносили шепотом. Местные Эджеры боялись его, но, по большей части, он их не трогал, и они поступали также… что говорило о многом, учитывая, что Артуро Пена не верил банкам и, по слухам, держал большие суммы наличных в своем доме. В этом был смысл, решил Кальдар. Внесение денег в банк вызвало бы вопросы. Деньги заработали бы проценты, о которых сообщалось. Артуро Пена избегал всей этой прозрачности, спрятав все свои кровавые деньги в собственном доме, в якобы не вскрываемом сейфе. Соблазнительная спелая слива для любого Эджера.
Кальдар навел бинокль на круг железных шипов. Охранные камни грубо очерченной овальной формы простиралась вокруг дома, не включая ни амбара, ни домик смотрителя. Охранные камни не могли быть очень старыми — дом выглядел слишком новым. Тем не менее, защитное заклинание представляло собой проблему. Оно не допускало ничего магического, в том числе людей с магией, а иногда и тех, у кого ее не было. Возиться с ним — все равно, что звонить в тревожный колокольчик, потому что любой, обладающий хоть какой-то магической чувствительностью, прибежит на зов.
Это было невозможно, и они должны были последовать его плану: пробраться к входной двери и проникнуть внутрь. Он пытался предложить это, но и Одри, и Гастон отказались. Похоже, у Артуро Пена была привычка сначала стрелять посетителям в лицо, а потом проверять документы.
Линг присела рядом с Одри.
Кальдар наклонился к Одри и прошептал:
— Я все еще не понимаю, зачем нам понадобилось тащить это существо.
— Потому что она помогает, — сказала ему Одри. — Тебе лучше называть ее по имени. Ты можешь задеть ее чувства.
И она упрекала его в том, что он не воспринимает все всерьез.