Хартман все понял. Лейф Нарвестадт стал здесь воплощенной идеей — идеей Сопротивления. Бессмысленно спрашивать коллегу Ланге о материалах по «Норск гидро». И когда ему все же пришлось задать этот вопрос, у него появилось такое чувство, будто он ведет себя как жалкий шпион, соглядатай, каким он скорее всего и показался проректору Ланге. Тот лишь пожал плечами. О синтезе аммиака на «Норск гидро», равно как и об энергетической части этого предприятия имеется достаточное число публикаций в специальных журналах разных стран. Ничего сверх этого он предложить не в состоянии. «Теперь я просто вынужден спросить: а тяжелая вода?» — эта мысль не оставляла профессора Хартмана. «За кого они, в сущности, меня принимают? Я профессор, доктор, инженер Гвидо Хартман! Худо-бедно, меня знают крупнейшие физики и химики как на континенте, так и в Англии! Я не столп науки, но я один из добросовестных и честных строителей ее светлого здания. Я не озверевший нацист, я не гитлеровец, я человек науки, и только… Я честный человек, и им останусь!..» С другой стороны, он не мог не отдавать себе отчета, что если он этого вопроса не задаст, то в глазах фон Фалькенхорста и Шпеера будет в лучшем случае выглядеть олухом царя небесного. А в худшем… «Как бы на моем месте поступил господин Кайзер? «А ну-ка, выметем эти конюшни!» — заорал бы он. Вызвал бы человек пять гестаповцев, взвод солдат и несколько грузовиков!.. Вот как оно было бы. Неужели это для Тронхеймской Высшей технической школы лучше? А что, если мой вопрос позволит ей избежать такой участи?» И Хартман его задал. Глаза Ланге превратились в тонюсенькие щелочки. Соответствующие данные господин профессор Нарвестадт считал своим личным достоянием, никаких копий или дубликатов на факультете не было и нет.
Все слова сейчас излишни, неуместны, любое объяснение, даже самое чистосердечное с виду, все только усугубит.
Он встал, немногословно поблагодарил за прием и удалился. Поспешил в гостиницу. Взглянул на железнодорожное расписание — поезд на Осло отходил через полчаса. Сломя голову он бросился на вокзал. Электровоз тронулся с места секунда в секунду. И тут профессору вспомнился господин Кайзер. Он кисло улыбнулся. Увы, торжествовал он преждевременно. Когда через несколько часов поезд сделал остановку в Донбасе, человек в коричневом кожаном пальто стоял на перроне. Его подбросили знакомые военные летчики…
8
Человек, с которым столь разные люди связывали свои надежды и на помощь которого рассчитывали, профессор Лейф Нарвестадт блуждал в это время в окрестностях Тромсе. Там, далеко на севере, Норвегия еще оставалась Норвегией. Альпийские стрелки господина Дитля были на грани тяжелого поражения. Но вскоре все иллюзии развеялись, как дым. Война перешагнула границы Франции, и Франция оказалась к ней неподготовленной. Для Германии она оказалась противником третьестепенным, не способным оказывать сопротивление дольше, чем маленькая Норвегия. Что представляла собой перед лицом такой катастрофы возможная победа над Дитлем под Нарвиком?
Когда Нарвестадту стало известно о готовящейся эмиграции короля и его правительства, профессор не колебался больше ни минуты. «Война за освобождение Норвегии будет вестись теперь с территории Англии», — решил он. И его знания вполне могут там пригодиться. В ночь с седьмого на восьмое июня он вышел в море на борту небольшого китобойца. Стоя на корме, он вглядывался в зубчатую горную цепь, над которой устремил в небо свое сияющее льдистое острие пик Тромсталстинд. Далеко-далеко на юге остался Тронхейм, город его научной жизни, Высшей технической школы, его факультета, коллег и учеников, которых ему, возможно, не суждено больше увидеть.
Утреннее солнце встретило конвой в Северном море. Пассажиры старались по возможности сносно устроиться — путешествие обещало стать долгим. Предстояло пройти через пятнадцать широт на юг, и каждую минуту мог раздаться сигнал: «Воздух!»
«Мне нужно посоветоваться, обсудить, как быть… Если мне не суждено добраться до места, кто-то все же доберется. И если об этом будет знать несколько человек, найдется один, который это впоследствии сделает или поможет сделать». Гонимый тревожными мыслями, он обследовал все судно, от носа до кормы, от верхней палубы до трюма, — искал человека, которому имело бы смысл объяснить, почему концентрирующие установки на «Норск гидро» необходимо взорвать.
Некий британец, по не совсем очевидным причинам оказавшийся сопровождающим на китобойце, выслушал рассказ Нарвестадта с нескрываемым любопытством. И счел его достаточно важным, чтобы по прибытии в Лондон немедленно сообщить своему шефу. Полковник внимательно все записал и присовокупил эти листки к стопке бумаг, хранившихся в сейфе с кодом «Спешл Оперейшн Экзекютив» (СОЭ). Так будет именоваться организация, которую сейчас спешно формировало военное министерство. Ее полем деятельности станет подготовка операций сугубо секретного характера.