— Здравствуйте Ви-К-тор, — произнесла я практически по слогам, по изменившемуся взгляду и руке протянувшейся к оружию, понимая, что попала в точку.
— Кто вы, и о чем хотели поговорить? К чему такие сложности?
— Кто я, зависит от вас, — ответила настороженно, не спеша открываться. — Либо ваш надёжный союзник, либо невольное оружие в руках ваших врагов. Но прежде чем мы продолжим этот разговор, я настаиваю на взаимной клятве о молчании и не причинении вреда.
Интересно, в этом мире есть что-то вроде программы защиты свидетелей? Я бы не отказалась…
— Вы понимаете, что сейчас не в той ситуации, чтобы что-либо требовать? На этом помещении стоит защита, а по одному моему требованию здесь появится звезда боевых магов с приказом на ваш арест.
— Это ваше право, можете так и поступить. Хотя спасибо, что не вызвали их сразу, а то, боюсь, этот разговор вы вели бы либо с пустотой либо с моим бездыханным телом.
— Как это понимать?
— Можете не верить. Но в ваших рядах завелась крыса. Предатель, стукач, как ещё их называют? И это не я.
— Разве? — новости его явно не обрадовали, но он все ещё меня слушает, пусть и без радости, а это уже что-то да значит. — Я думал, что именно за тем вы и искали меня, чтобы поделиться информацией о моих врагах.
— Есть разница предать врага или вонзить нож в спину друга, не находите?
— Хорошо, будем считать — я вам верю. Клянусь не причинять вреда и не разглашать никаким способом того, о чем здесь и сейчас будет вестись речь.
Я повторила стандартную формулировку клятвы, протягивая левую руку. На короткий миг наши ладони соприкоснулись, и их связало нитью золотистого света. Минус ещё один мой страх. Теперь можно говорить немного откровеннее.
— Отлично, — сказала, отняв руку. Мы словно выпили на брудершафт. Почти свои.
— И ты даже не будешь спрашивать, знаю ли я кто такой Винни Пух?
— А нужно?
— Думаю да. Поставим точку в этом вопросе. Это медведь, герой одного старого советского мультфильма, который я смотрел в детстве.
— Спасибо, — я не ошиблась! Он из моего мира. Неважно как, но я не одна. А значит, и хотя бы послать весточку обратно, на Землю должен быть шанс. — Я тоже смотрела.
Ответила и улыбнулась, искренне и радостно, со счастливыми слезами на глазах. Так, как давно не улыбалась.
— Тогда может все же ответишь, кто ты, как и когда здесь оказалась? — улыбка моя медленно увяла, как те самые помидоры.
— С этим есть небольшая проблемка, — вспомнила я про печать и поморщилась. — Я попробую, но если, что не пугайся, умереть не должна.
По крайней мере, так говорила Добби и, прежде чем он успел что-то спросить, прежде чем я сама передумала, заговорила: «Меня зовут По…». Тело обожгло огненной волной расходящейся от правого плеча, голову прострелило болью, в ушах зазвенело и я, потеряв равновесие, упала на пол, прижимая руки к вискам. Не должно ведь было так больно быть?!
— Добби. Я думала, у тебя получилось…
— Видимо имя было одной из первых установок, после похищения принцессы. Они самые сильные.
Я раскачивалась из стороны пытаясь отрешиться от боли. Было всё равно что я сижу на полу непонятно где, что нужно спешить, ведь меня все ещё могут хватится. В какой-то момент на виски легли чьи-то холодные пальцы, хотя почему чьи-то, Витора, больше здесь никого не было. Но главное мне стало немного легче, я даже смогла открыть глаза.
— Что ты делаешь? — спросила охрипшим голосом.
Я что кричала? Витор кстати тоже выглядел неважно.
— Забираю боль. Я ведь стихийник, а не лекарь. Что это за клятва?
Я выразительно посмотрела на него.
— Прости, понял. Больше не спрашиваю, — он поднялся, подавая мне руку и помогая встать и тут же рухнуть, но уже в удобное кресло.
— Спасибо.
— Пока не за что. Я сталкивался с подобными заклятьями, ни к чему хорошему такое запечатывание не приводит, — проговорил он мрачно. Ну, спасибо поддержал и обнадежил. — Напрямую ты не сможешь сказать ничего из того что попало под запрет.
— Знаю. Можешь называть меня Илина. А это. Я должна была удостовериться сама. Да и тебе объяснить.
— Глупо так рисковать. И я не представляю чем тебе помочь.
— Просто задавай вопросы. Себе, мне. Не важно. Иногда молчание, красноречивее любых слов.