— Я давал клятву безбрачия, а не безтраханья, — отвечал он всегда, когда Дамиан пытался образумить капитана даже ценой их дружбы. — Ты сам мне постоянно цитируешь свои эти псалмы: «возлюби ближнего своего». Ну так вот я и люблю.
Возмущение неправильным толкованием так ярило Дамиана, что он лишался дара речи на несколько мгновений. Варес этим пользовался, победоносно ухмылялся и спешил сменить тему, желая оставить свой аргумент в споре последним.
Предчувствуя очередной виток старой перепалки, Дамиан только шумно выдохнул и потер уставшие глаза.
— Я не могу зайти в бордель. Моя вера запрещает. Это грех.
— Исповедуешься, да и дело с концом, — пренебрежительно отозвался Варес, и Дамиан смерил его испепеляющим взглядом. Он не выносил легкомысленного отношения к храмовым порядкам. Они придуманы не просто так, а чтобы очищать человеческую природу и привести их во сияние Князя. Благочестие и праведность — единственный его способ быть спасенным за все содеянные грехи. Иначе за гранью этой жизни его не ждет ничего, кроме княжева огня.
— Слушай, святоша с замаранными руками, тебе важнее Ерихона поймать или притворяться набожным зайцем? — Варес стукнул его пальцем в грудь. — Если его упустишь, так и будешь перед Симеоном оправдываться: простите, Падре, Храму настала беда, потому что там были голые женщины, сияние их задов ослепило меня, и я все просрал. Так, да?
Дамиан отшвырнул руку капитана и сердито засопел, пытаясь примирить между собой доводы друга и собственную веру.
Твою мать.
— Как ты себе это представляешь? — процедил он нехотя. — Нам не поверят.
Бежал от дыма, попал в огонь.
— Скажем, что ты — пришлый торговец. Тебя ограбили на улице наемников, и ты нанял меня в сопровождающие. Ну и чтобы залечить горе от потери товара, ты решил надраться и пошалить.
— Нам конец, — простонал Дамиан и развел руки. — По-твоему, торговцы выглядят так?
— Тебя избили и забрали одежду. Я помог отыскать хоть какое-то тряпье.
— Это даже для меня звучит неубедительно, Варес. У меня даже синяков на лице нет…
Кулак капитана врезался Дамиану прямо в скулу. От неожиданности он прозевал удар и, клацнув зубами, рухнул на землю на подкосившихся ногах. Локоть запульсировал от неудачного падения. Скула сначала онемела, а затем стремительно наполнилась болью, от которой заслезились глаза.
Когда-то они в бараке устроили мордобой, чтобы выяснить, чей удар тяжелее. Из всех храмовников победителем вышел Варес — Дамиан подозревал, что именно за заслуги своих кулаков в пьяном хмеле его и выперли из гарнизона.
— Теперь убедительно, — ухмыльнулся капитан и, сложив руки на груди, добавил. — Санграл сними.
Дамиан сел и сплюнул кровавую слюну, мысленно завязав узелок на память — назначить другу месяц трезвости в качестве наказания. Он чувствовал, как на щеке и под глазом разливается кровоподтек. Дрожащими от холода пальцами он вынул из дырки в мочке храмовую серьгу и спрятал в потайной карман на рукаве. Языком ощупал, все ли зубы на месте.
— У нас же нет денег!
Варес потряс своим кошелем, в котором тихо забренчали деньги.
— Вчерашняя получка. Ты мне будешь должен, — сказал он и, наклонившись, подобрал горсть мелких камней с земли и высыпал в кошель. Тот тяжело провис.
— Надеюсь, я об этом не пожалею.
— Ооо, еще как пожалеешь, — скалясь, капитан протянул ему руку и помог подняться.
Они привлекли внимание стражи, как только вышли из-за поворота. В атаку никто сразу же не кинулся. Четверо разбредшихся охранников сузили круг патрулирования, на случай необходимой подмоги. Те же, что стояли у двери, терпеливо дождались, пока Дамиан дохромал до них.
— Добрий вечор, господа! — Дамиан пытался изобразить высокомерную манеру нести себя и подделать иностранный акцент. Если с первым он, скорее всего, облажался, то второе удалось куда лучше — трастамарский язык навсегда был выжжен в его сознании.
— Добрый… — заговорил тот, что стоял слева от входа.
Оранжевый свет от факела лизал его шлем и высвечивал глаза в прорези. Страж помедлил, не употребляя уважительное обращение. Видимо, так и не смог определить, кто перед ним: то ли бродяга, то ли кто-то высокопоставленный.
— Вы здесь впервые?
— Si, oh… простите мне моя инирская. Я хотеть девушка.
Свет выхватил из темноты под шлемом глаза второго мужчины. Кажется, этот был постарше: седые мохнатые брови, морщины и нависшие веки. Стражи недоуменно переглянулись.
Дамиан не мог их винить — если судить по тому, что он слышал, луканские бархатные дома — самые дорогие на всем континенте. Туда отбирали только особенных красавиц, умеющих исполнять любые прихоти гостей.
— Извините, но мы не пускаем без предварительной договоренности.
Варес отстранил Дамиана и подался вперед. Стражники напряглись. Один нервно дернул руку в сторону меча.
Княжев огонь, что мы творим!
— Парни, этому господину сильно досталось от уличного сброда, — зашептал капитан. Дамиан хорошо его слышал благодаря святой воде. — У него украли весь товар и избили. Я вмешался уже под конец, только и успел, что спасти последний туго набитый кошель. Половину он обещал мне, другую половину хочет прокутить здесь. Как думаете, ваш хозяин будет рад, если эти камни осядут в другом бархатном доме?
Дамиан краем глаза заметил, что стражники в очередной раз переглянулись. Тот, что справа, похоже, старший не только по возрасту, но и по званию, колебался. Варес тоже это заметил и достал из кошеля монету. В свете факела сверкнуло золото. Стражник лихо сцапал взятку и сделал шаг в сторону:
— Прошу, господа. Однако мы вынуждены будем просить вас оставить оружие на входе. Нам не нужны неприятности, а девушек вы можете проткнуть кое-чем другим, — он скабрезно усмехнулся и подмигнул «торговцу».
Дамиан залепил гримасу отвращения вежливой улыбкой тупого иностранца, не понимающего, что ему говорят. А сам, пока его ощупывали, решил, что сальная шутка была старой и отработанной на десятках клиентов.
Когда их пропустили внутрь, отобрав оружие, Дамиан ахнул. Зал, встречающий гостей, утопал в золоте и багрянце: помпезная и вычурная дорогая мягкая мебель, бессчетное количество мягких ковров, вызывающие картины на стенах. Создавалось ощущение, что они попали прямиком в женское лоно. По бокам, у стен, куда-то во тьму второго этажа загибались витые лестницы. Алые ковры, точно языки, облизывали каждую ступеньку. Южные пальмы в кадках добавляли роскоши обстановке.
Тяжелые створки дверей захлопнулись за их спинами. От этого звука у Дамиана по всему телу побежали мурашки. Дом взял его в плен.
Князь мира сего, помоги.
— И что нам…? — не успел он договорить, как им навстречу из соседнего помещения выпорхнула дородная женщина с непокрытыми короткими волосами.
Дамиан смутился и постарался отвести взгляд из уважения к женскому таинству, но потом получил тычок в ребро от капитана и вскинул голову. Он вообще засомневался, осталось ли в этом особняке хоть какое-то таинство? Судя по картинам, здесь все напоказ. Однако женщина оказалась на удивление прилично одета. Что, впрочем, не помешало наряду кричать о своей баснословной цене и дурном вкусе владелицы. Просторное платье из багрового шелка и драгоценных камней с прорезями на рукавах и лифе открывало вид на более темную ткань первого слоя.
— Добро пожаловать в «Снежную розу», господа! Меня зовут Роза, — хозяйка заведения многозначительно улыбнулась, и улыбка не согрела взгляда. Если ее и смутил внешний вид гостей, Дамиан не заметил ни намека на это в ее мимике. Однако он чувствовал напряжение, тень подозрения, которые курились в воздухе, будто благовония.
— Добрий вечор! — продолжая играть роль иностранного торговца, Дамиан вымученно улыбнулся в ответ.
— Вы здесь впервые. — Он подметил, что это был не вопрос. Госпожа Роза, похоже, знала своих клиентов в лицо. — У вас есть какие-то… особые пожелания?