Сглотнув кислую слюну и переведя дыхание, Авалон посмотрела мадам Меральде в глаза. Та кивнула.
— Так и есть, благодарю, леди Эйгир, — она по-матерински оглядела учениц. — На сегодня это все, девочки. Завтра утром мы снова собираемся здесь, будем тренировать стойкость рук. Можете теперь освежиться.
Девочки с визгом сорвались с мест и кинулись к пруду. Авалон едва успела вытянуть ноги из воды и отскочить в сторону, чтобы они ее не забрызгали.
— Кто сорвет кувшинку, превращу в жабу! — повысив голос, пригрозила мадам, и девочки снова завизжали, толкаясь, шушукаясь и смеясь.
Авалон услышала в их заговорщическом шепоте обсуждение своего неподобающего вида, — придворная дама королевы в штанах и рубахе с мужского плеча! — и поспешила уйти.
Ее нагнал Бас, закинувший на плечо мандолину.
— Как настроение, mi corazon? — он выглядел невыспавшимся и немного вялым, но его улыбка по-прежнему ослепляла.
Солнце сверкнуло зайчиком на его лице и спряталось за кронами деревьев.
Авалон сцепила зубы, мучительно сдерживаясь, чтобы на одном духу не признаться во всех последних несчастиях, что ее преследовали. Часть ее души требовала разозлиться и на него тоже, сказать какую-то скользкую гадость и оскорбить Баса только за то, что он был сыном Филиппе рей Эскана, но она прикусила язык. Он не заслуживал подобного отношения. В отличие от той же Каталины, Бас сторонился Филиппе, и она не могла его упрекнуть в поддержке отцовского поведения. Впрочем, нечто общее между ними все равно было — сладострастие. Просто Бас никогда не обращал внимания на нее, и Авалон это более, чем устраивало.
— Все хорошо, — солгала она.
Бас ускорился и, вырвавшись на несколько шагов, развернулся к ней лицом. Продолжая идти спиной вперед, он посмотрел на нее, прищурив один глаз.
— Думаешь, что я тебя насквозь не вижу?
Страх ползучими лозами обвил ее желудок. Авалон оступилась, и Бас подхватил ее под руку. Как только она обрела равновесие, он спешно убрал пальцы.
— Нервничаешь из-за смены облика и отъезда? — серьезно спросил он.
— Омела тебя подери! — Авалон на мгновение оцепенела, а потом сорвалась на самый быстрый бег, на который была способна. Она совсем забыла!
Бас с мандолиной не отставал. Еще и умудрялся смеяться, раздражая Авалон. Они преодолели территорию Розовых Садов, срезали путь по крепостным стенам, ворвались во внутренний двор замка и, перепрыгивая по три ступеньки за раз, добрались до покоев королевы.
Авалон бы от спешки свернула дверь с петель и уж точно позабыла бы постучать, если бы ее на последнем повороте не обошел Бас. Он затормозил у дверей и, зачесав неряшливые кудри ладонью, степенно постучал.
— Войдите!
Бас отворил дверь и элегантно отстранился, пропуская Авалон внутрь. Она зашла первая, в последнюю секунду ужаснувшись, что предстанет перед королевой в тряпье.
За завтраком компанию Каталине составила Луция Монтре. Она как раз пила апельсиновый сок, когда увидела одежду Авалон, и подавилась. Бас поспешил на помощь, чтобы похлопать ее по спине. Все-таки негоже Владычице Вздохов задохнуться от потрясения.
Каталина в нежно-розовом платье с жемчужной отделкой одарила подругу задумчивым взглядом.
Она брала его в рот.
Авалон передернуло. Она даже не сумела сдержать реакцию тела.
— Что ж, такую меня еще определенно никто из придворных не видел, — она рассмеялась, и у Авалон отлегло. Омерзение боролось внутри нее с нежностью.
— Что⁈ — вскричала мадам Монтре, откашлявшись. — Святая Персена упаси! Басилио, будь добр, прикажи служанкам принести ванну и горячую воду. Эту вонь необходимо сбить как можно быстрее!
Авалон принюхалась. Она и не заметила, что от нее пахнет потом. Утренняя тренировка и жара превратили ее не в придворную даму, а в бродяжку. Впрочем, именно так она себя и чувствовала.
— Мы подобрали тебе платье, — Каталина встала из-за стола и указала на разложенное на кровати зеленое тканное море. — Но сначала отмоешься, потом мадам Монтре изменит цвет твоих волос и глаз. Финальный штрих — она заколдует твой образ так, что люди, которые знают меня, будут видеть твой облик слегка расплывчато. Это быстрее, чем перекраивать все твое тело. Все-таки в некоторых местах ты шире меня, — она игриво ухмыльнулась.
— А как же те, кто поедут с нами до самых срединных земель? — спросила Авалон, не решаясь сдвинуться с места, чтобы не дай Персена не испортить роскошные варденские ковры на полу.
— Над сопровождающими мы поработали обе. А стражу Хорхе выбирал из тех мужчин, кто не видел меня вблизи. Все должно быть идеально, моя дорогая, не волнуйся.
Она даже его словечки перенимает.
Авалон заставила себя улыбнуться. Губы растянулись в кривой, треснутой усмешке, но Каталина, похоже, ничего не заметила.
Служанки принесли ванну и несколько раз бегали с ведрами, стараясь не расплескать их. Как только ванна наполнилась на две трети, Каталина выгнала служанок, подзатыльником — Баса, чтобы не подглядывал, и сама захлопотала над водой, добавляя в нее различные масла. Авалон вдохнула поднимающиеся клубы пара и различила ароматы апельсина, можжевельника, розмарина и мяты. Последним ингредиентом королевской ванны стала красная вода — масло гранатовых кожиц для придания тонуса и мягкости коже. К тому же, экстракт хорошо подлечивал мелкие раны и ссадины, которых на коже Авалон за утро прибавилось.
— Залезай, я промою твои волосы, — Каталина улыбнулась, держа в руках кусок твердого ароматного мыла, настоящее маленькое сокровище, подаренное послом из Краста.
Авалон хотела улыбнуться в ответ, но губы склеило, будто вишневой смолой, которую они в детстве отковыривали с деревьев. Чтобы залезть в ванну, ей нужно было снять одежду и остаться голой. Перед женщинами Филиппе рей Эскана. Это как будто делало ее третьей в этом списке.
Слюна загорчила.
— Может, я сама? — голос ее дрогнул, но Авалон глубоким вздохом попыталась успокоиться. Руки предательски сжались в кулаки.
— Мне не сложно, Ава, — детское прозвище в устах королевы превратилось в издевательское оскорбление.
Авалон сжала зубы, почувствовав, как краска бросилась ей в лицо. Она понимала, что королева и мадам Монтре не примут отказа и не уйдут из комнаты, и сгорая от унижения, стянула с себя сначала рубаху, а затем и штаны. На глаза навернулись слезы, когда она соскальзывала в горячую воду.
Слепо уставившись в собственное отражение и прикрывая руками грудь, Авалон вздрагивала каждый раз, когда Каталина дотрагивалась до ее волос и кожи. В мыслях то и дело вспыхивал образ Дубового Короля, просовывающего руку ей между ног.
— Грудь тебе придется утянуть сильнее, — презрительно бросила мадам Монтре. — Я не рассчитала силу воздействия твоих изменений после взросления. Когда у тебя последний раз шла лунная кровь?
— Десять лун [db1] назад, — процедила Авалон, поежившись от прикосновения морской губки к спине.
Мадам Монтре подсчитала дни и кивнула.
— Хорошо. Следующая лунная кровь настигнет тебя в дороге. Я отдам распоряжения добавить ароматные тряпицы в вещи Каталины. — Владычица Вздохов громко отхлебнула кофе и зажевала печенье, просыпав крошки на стол. — В твоей личной суме будет четыре бутылька с настоем граната и винной травы — он помогает зачать девочку. Тебе необходимо выпить половину одного бутылька до соития с Горлойсом и половину после. Всего, как я сказала, их четыре, а дорога до Лацио занимает двенадцать дней. Больше нет смысла давать. Если тебе не удастся сбежать до наступления пятого дня пути, скорее всего, ты заблудишься в непроходимых инирских лесах, либо тебя отравят по пути, либо довезут уж до столицы, чтобы публично предать суду и казнить на глазах челяди. Тебе придется постараться, Авалон. Ты должна зачать дочь от Горлойса. Когда он будет убит и закончится гражданская война, Каталина заявит через девочку свои права на Инир. Обескровленные междоусобными стычками они станут легкой добычей. А разделаться с их плешивым орденом убийц будет проще простого, потому что они наверняка влезут в спор на чьей-то стороне, и их ряды поредеют.