Дождик уже кончился, проглядывало солнце, мокрые камни быстро высыхали. Пахло теплой травой и морем…
Костик, знавший дорогу, резво шагал впереди. Ася и Гай — бок о бок. Гай вертел головой.
— Пошли, пошли, — сказала Ася. — А то Котька в садик опоздает.
Гай сказал:
— Ну почему ты не хочешь пойти со мной к этой бабе Ксане?
— Я же тебе объяснила: она при знакомых стесняется разговаривать. Память слабая у нее, вот она и боится, что будет повторять то, что много раз говорила. Понимаешь, ей кажется, будто про нее подумают: «Совсем старая, ум потеряла…»
— А с чего ты взяла, что мне она все расскажет?
— Вот увидишь.
— Лучше бы все-таки с тобой, — вздохнул Гай.
Ася покачала головой:
— И кто это придумал, что мальчишки смелее девочек?
— Смелее, — вдруг обернулся Костик. — У нас в садике, когда уколы, девочки все визжат. А мальчики — нет.
— А у нас в классе наоборот, — сказала Ася.
По каменному спуску они вышли на улочку с солидным названием 8 Марта. У двухоконного маленького дома, перед которым дремали в палисаднике рыжие георгины, Ася сказала:
— Здесь. — И толкнула зеленую калитку.
По двору — от сарайчика к дому — неспешно шла старуха.
Гай раньше думал, что такие старухи бывают лишь на картинках и в кино. Высокая, сутулая, с жилистыми руками и худым коричневым лицом. С отполированным ладонями узловатым посохом.
— Баба Ксана, здрасте! До вас мальчик пришел! — громко сообщила Ася. Подтолкнула Гая: — Иди… — И закрыла за ним калитку. Вот и все. Не убегать же…
Старуха глянула на Гая темно-синими глазами, утонувшими в тени глубоких впадин.
— Здрасте… — потерянно выдохнул Гай.
Баба Ксана вдруг заулыбалась, показав редкие желтые зубы. И стала словно меньше ростом.
— Здравствуй. Ты до Сергийки? Та он же уехал в Феодосию с мамой. Теперь он к самой школе только и вернется…
— Нет, я к вам, — все еще робея, сказал Гай.
— Ох ты, лышенько, — встревожилась старуха. — А я и не чуяла, что с утра будут гости… Та заходи же, дитятко, шо у тебе за дило до старой бабки? — Она говорила с мягкой примесью украинского языка и одесского акцента. Этот ласковый говор Гай слышал уже на рынке у пожилых теток.
Бодро стукая посохом и улыбчиво оглядываясь, баба Ксана пошла к двери. Там пропустила Гая перед собой.
Они оказались в кухне с побеленной плитой, со связками лука и трав на стенах, с грудой помидоров на подоконнике. Баба Ксана села у непокрытого стола, оперлась о посох.
— Сидай, дитятко. Та говори, я послухаю…
Гай присел на высокий табурет. Подумал: с чего бы начать? Не придумал, решительно качнул ногой и выдал напрямик:
— А правда, что у вас есть деревянный бюст?
Баба Ксана смотрела с лаской и непониманием. Гаю вдруг показалось, что она может не знать такого слова — «бюст». Вдруг здесь это как-то по-другому называется?
— Ну, вроде портрета такого, из дерева.
Баба Ксана покивала:
— Я чую… Та я же говорила вашей вожатой и хлопчикам тем говорила: не могу я его в музей… Вот уж помру, тогда ладно. А пока я живая, он уж со мной…
— Да я не для музея! — испуганно сказал Гай. — Что вы! Я просто узнать… Я даже не из здешней школы.
Баба Ксана молча улыбалась. Будто опять не понимала.
— Это старинная история, — начал объяснять Гай без уверенности, что баба Ксана уловит суть. — Давным-давно один офицер плавал вокруг света и заказал себе такой бюст… такой портрет за границей. Ему китаец его вырезал. А потом этот бюст неизвестно куда девался… Вот я и подумал, что вдруг…
Он увидел, что баба Ксана мелко смеется и покачивает головой:
— Та ни, дитятко… Его не китаец зробыл, а Маркуша Вайнштейн. Хлопчик такой жил тут. С Гришенькой моим были дружки… Гришенька-то постарше был, а тот зовсим невылычкий, а все вместе они с Гришею… Рисовал карандашиком да красками. Похоже так: море, да берег, да хаты наши. А еще ножиком резал с дерева игрушки всякие да куколок… А потом говорит: «Тетечка Ксана, я кусок дерева нашел, теперь такого героя зроблю…»
Она замолчала, передохнула.
— Какого героя? — шепотом спросил Гай.
— А пойдем, покажу…
Баба Ксана тяжело встала. Следом за ней Гай вошел в тесную, с двумя оконцами белую комнату. Мельком увидел на стенах блеклые фотографии под стеклами. На узкой черной кровати спала серо-полосатая кошка.