Ух, что тут делалось! Гай, наверно, два часа смотрел, как вздымается море у желтых обвалившихся глыб, как встают многоэтажные стены из пены и брызг. Когда стены падали, видно было зеленовато-сизое пространство, по которому шли от горизонта неторопливые валы с белыми гребнями, и Константиновский мыс, где прибой штурмовал старинную крепость. А потом опять вырастали пенные взрывы… Редкие травинки прижимались к камням.
Гай наконец продрог от ветра и брызг. Но пока он шагал к Музею флота, взмахи солнечных крыльев согрели его, а ветер высушил рубашку и волосы.
«Ну и пусть шторм! — весело думал Гай. — Ну и пусть задержится съемка! Куда спешить-то?»
Потом он долго и неторопливо ходил по прохладным залам музея с моделями фрегатов и крейсеров, с портретами адмиралов и картинами сражений. Наконец он в витрине с оружием последней войны, среди касок, автоматов с круглыми магазинами и пулеметных лент увидел несколько гранат-лимонок.
И тревожно насупился.
И со злостью на себя подумал, что хватит уже тянуть резину и себе самому портить настроение. Все так хорошо в жизни, и лишь чертова граната — как болячка на душе.
«А сегодня Сержика опять не встречу, — с досадой понял Гай. — Из-за этой дурацкой второй смены…»
Когда Гай вернулся к школе, уже тренькал колокольчик. Дежурная учительница — худая, остроносая и, видимо, всем недовольная, кричала с порога, чтобы торопились, а не плелись.
Заторопился и Гай. Но учительница ухватила его за рукав:
— А для тебя школьные порядки не существуют?
— А… чего? — растерялся Гай.
— А «того». Космы твои! Не знаешь распоряжения?
— Дак я же с киносъемки! Спросите хоть кого! Я…
— А мне хоть из-за границы! Здесь школа, а не кино!
— Но как же сниматься-то? Да все уже в школе знают.
— А я не знаю! Фамилия? Класс?
— Пожалуйста! Гаймуратов, шестой «А»… Ну, я же…
— Он еще и «пожалуйста»! Марш в парикмахерскую, а потом пойдешь к директору! Вместе с родителями.
— Да где я их возьму вам, родителей? — не выдержал Гай.
— Ты мне еще погруби! — Она уже не слушала, держала за воротник какого-то несчастного второклассника.
Гай вытянул шею, надеясь разглядеть в вестибюле знакомых ребят или Марину Викторовну.
— Ты еще здесь?
— Ну и на здоровье! — сказал Гай. Ушел и сел на скамейку против школьного крыльца. По темени стукнул его колючий каштан. Это рассмешило Гая, и он подумал, что злиться не стоит.
Все равно все было хорошо: и город, и «Крузенштерн», и школа. И не станет белый свет хуже от того, что встретилась одна… такая вот… Ей же потом Марина Викторовна нахлобучку даст за бестолковость, когда узнает про этот случай…
Гай решил дождаться перемены. Может быть, тогда он сумеет проскочить в школу или через ребят передаст Марине Викторовне «СОС». Он сидел, потирая вчерашнюю «штормовую» ссадину и щурясь на проблески солнца. Школьная дверь скрипуче запела, приоткрылась, выпустила на ступени стайку мальчишек. И среди них был Сержик.
Гай заволновался, будто должно было случиться что-то важное.
А что? Ну, пойдет сейчас пятиклассник Снежко с приятелями от школы, ребята один за другим начнут отставать, сворачивать к своим улицам, подъездам и калиткам. Наконец Сержик окажется один, и Гай окликнет его…
Сержик остался один даже раньше, чем рассчитывал Гай. Мальчишки дошли вместе до угла и весело разбежались кто куда. Сержик зашагал сам по себе. Но не домой. Он свернул к Артиллерийской бухте и двинулся по набережной.
Даже здесь, в бухте, защищенной от моря высоким Хрустальным мысом, волны разгулялись вовсю. Пена и брызги летели на ракушечные плиты. Сержик то подходил к самому краю, то отскакивал, увидев крупный гребень. И, кажется, смеялся. Его расстегнутый пиджачок трепыхался на ветру, а волосы вставали торчком.
Гай шел шагах в двадцати.
Теперь никто не мешал окликнуть Сержика, но Гай ощущал боязливую неуверенность. Робость перед щуплым независимым мальчишкой. И злился на себя.
Бухта кончилась, мыс перестал прикрывать набережную от идущих с моря волн. Пришлось подняться на бульвар. Там прошагали они еще минут пять. Потом, пройдя мимо театра, Сержик остановился у каменной балюстрады, рядом с лестницей. Лестница вела на площадку, что лежала между высокой набережной и морем. Даже не площадку, а площадь — широкую, выложенную плитами.
По плитам скакала мокрая веселая малышня. Пятеро мальчишек — по виду первоклассники. Они побросали у гранитного отвеса набережной ранцы и обувь и дразнили штормовой прибой. В секунды затишья подбирались к самому краю площадки и ждали, когда с гулким ударом встанут над плитами многометровые водяные взрывы. И прибой вставал. Великанские гребни замирали на секунду и рушились на площадку могучей тяжестью зеленой воды, сокрушительным градом брызг. Мальчишки радостно верещали и удирали из-под водопадов. А вода, грянувшись на плиты, бурлила и устремлялась назад к морю. Заливала бесшабашным пацанятам ноги по колени, старалась утянуть мальчишек с собой…